Только свет внутренний озарит тьму, когда погаснет внешний.
Шелковая занавесь нежно коснулась лица, прежде чем я увидел залитую светом просторную прихожую. Черный человек вошел следом, запер дверь и направился к столу, на котором стоял высокий изящный кальян. Закурив и все так же странно глядя на меня, он погрузился в раздумья.
– Кто ты? – спросил я, набравшись смелости.
– Сам знаешь, – вкрадчиво произнес мужчина, медленно выпуская дым. – Для одних – хозяин, для других – слуга, но всегда и неизменно – демон. Вижу, тебя интересует имя… Пусть будет А́ндрас.
То есть настоящее скрывает?
В его глазах заплясали хитрые огоньки. Оставив кальян, он прошел в большую круглую комнату. Я послушно последовал за ним, пьянея от голода и сладких благоуханий, наполняющих пространство.
Здесь по всей окружности стояли нагруженные всевозможными яствами столы, атласные скатерти сияющими волнами сбегали на зеркальный пол, отражаясь в таком же потолке. Отполированные белые стены демонстрировали окружающую их роскошь.
Повсюду мраморные женские статуи. Одни держат в руках кувшины, другие – серебряные подносы и кубки, третьи – плетеные корзины с фруктами. В центре зала возвышалась ступенчатая круглая кровать таких размеров, что на ней запросто разместилась бы пара десятков человек. На атласных простынях набросано несчетное количество подушек разных форм и размеров, расшитых жемчужными нитями.
– Ешь. – Андрас небрежно указал на этажерки с аппетитными мясными рулетами и икорными тарталетками, рядом с которыми стояли блюда с тонко нарезанной вяленой и копченой говядиной, с золотистыми сырными шариками и с красной рыбой под сливочным соусом. – Что любишь?
– Понимать происходящее, – ответил я, отвернувшись от деликатесов.
Мужчина усмехнулся, отламывая румяную утиную корочку и кладя себе на язык:
– К чему скромность? Гостю дозволен любой каприз!
– Не верю в безвозмездные дары по доброй воле. – Я настороженно осматривался, ожидая подвоха в любой момент. – Тем более от демона.
– Тот бездомный тоже не верил, что ты когда‑нибудь протянешь ему бумажник, полный денег, – заметил Андрас, макая в мед очередной кусочек утиной грудки. – Ну а вопросы о достатке здесь уже не задают, поверь.
– А о родных? Что с моей сестрой? – не унимался я, хотя, признаться, голод не на шутку разбушевался. Владеть собой становилось слишком тяжело.
Темный повернулся спиной и принялся рассматривать одну из статуй:
– Большинство людей после смерти пребывают в состоянии сна. Иногда это беспокойный, наполненный тревогой сон. Иногда безмятежные красочные сновидения, знакомые каждому с детства. Нередко в них слышно едва различимое эхо прожитой жизни и тоска по ней. Иными словами, людские души пребывают в тех местах, которые им роднее всего. А там уже распределяются по преобладающим качествам. Художники с художниками, пьяницы с пьяницами. Поэтому если твоя сестра была достойным человеком, она должна пребывать в обществе себе подобных и видеть спокойные благостные сны.
– Как с ней встретиться?
– Не лги себе, для начала. Утоляй всякую жажду, ведь торжество лишений миновало.
– Хм. И часто ты принимаешь гостей?
– Если бы так и было, вряд ли кто‑то из них вел себя так же нагло.
– Так, значит, у нас обоих это впервые. – Осмелев окончательно, я позволил себе язвительный тон.
В то же мгновение демон резко развернулся, схватил меня за горло и сдавил его, злобно скалясь:
