Поблагодарив Иларема, я сосредоточился на зловещем перекрестке, где сбили сестру. Прохладный ветер прошел сквозь меня. Почувствовав перемену обстановки, я открыл глаза и осмотрелся.
Земной мир предстал отдаленно знакомым и пугающим. И хотя живые люди были повсюду, кроме них, я видел их души, которые находились будто в состоянии сна. Явственно ощущая, как себя чувствует каждый человек, я не мог бы заговорить с ним, однако точно знал, что способен пообщаться с его душой.
И пусть материальный мир лишь немного приоткрылся, теперь я видел даже его духовную составляющую. Открылась сама сущность бытия. Это было практическое знание о том, что каждое небесное тело имеет собственную душу, как и все живое, образуя сложную взаимосвязанную систему. Душа Земли, моей родной планеты, насыщена разнообразными странными сущностями. Решив не заострять на них внимание, я покрутил головой по сторонам и замер, не имея ни малейшего понятия, в каком направлении двигаться.
Я видел место, где лежала сбитая сестра, энергия крови до сих пор окрашивала асфальт в багровые пятна. Но не мог увидеть того, чего не знал. Ни модели машины, ни ее цвета, ни направления, в котором она умчалась. Тем более не мог увидеть, кто был за рулем. И, следовательно, не мог переместиться к нему.
Я попытался представить его, смоделировать ситуацию, воскресить в памяти перекрестка тот несчастный случай, однако возникающие образы виделись нечеткими и расплывчатыми. Бесполезно дергать нити времени, они сейчас явно недоступны.
Оставался единственный вариант, в который слабо верилось. Двигаться по улице так, как велела интуиция. Неуверенно преодолев пешеходный переход, я повернул влево и, набирая скорость, побежал. В какой‑то момент показалось, что я близок к цели, но на следующем перекрестке от уверенности не осталось и следа. Я понятия не имел, куда свернул преступник.
Не получив интуитивных подсказок, я неуверенно побрел прямо, стараясь не обращать внимания на снующие рядом тени, от которых веяло опасностью. После нескольких поворотов я понял, что никогда не бывал в этой части города при жизни. Бетонные дома, возвышающиеся надо мной, вдруг протяжно загудели, издавая низкие звуки и меняясь на глазах.
С оглушающим грохотом они вырывались прямо из земли вместе с фундаментом и приземлялись в нескольких метрах от того места, где только что стояли. Я застыл в замешательстве, наблюдая творившийся беспорядок.
Через полминуты все стихло, город успокоился, приняв новый облик, а я находился в тупике образовавшегося лабиринта. Больше всего поражало то, что никаких следов от перестановок не осталось, словно все так и было, и дома вовсе не меняли своего расположения.
Безнадежно плутая среди бетонных стен, я не хотел мириться с неудачей, злясь на незнакомые улицы, на Иларема, на праотца. Злясь на всех, кроме себя, хотя прекрасно понимал: только жажда мести привела в ловушку. Как бы я ни стремился, сейчас мне не суждено встретиться с убийцей сестры. Но я не собирался забывать о нем!
Раздираемый неведением, я поддался жажде отмщения. Я был готов разорвать душу убийцы, во мне бурлили ярость и гнев, они требовали выплеснуться! Обрушиться, как лавина черного снега, на виновника моих страданий! И где‑то глубоко в душе я понимал: Высшие поставили энергетический барьер, чтобы обезопасить убийцу. В свою очередь это обернулось пыткой для меня. Они грубо перекрыли дорогу, где я смог бы получить ответ на самый главный вопрос. Ответ, сулящий душевный покой.
