– Ну мало ли, вдруг он интересные истории рассказывает, – пожал плечами Паша, изображая беспечность. – Я бы послушал.
– Своих дел у тебя мало? – Агафья поджала губы. – Ладно, коли так интересно, за околицей, в сторону кладбища, стоит изба покосившаяся, с синими ставнями. Там он и живёт. Но я тебя предупредила – на свой страх и риск идёшь.
После обеда, выполнив всю работу по дому, Паша направился к окраине деревни. Плитку он взял с собой, спрятав в холщовую сумку, которую нашёл в сарае. По дороге ему попалась Варвара – та самая старушка, что сплетничала вчера с Пелагеей. Увидев Пашу, идущего в сторону дома Прохора, она всплеснула руками:
– Ты куда ж это, милок, направился? – с тревогой спросила она.
– К деду Прохору, – честно ответил Паша. – Хочу с ним поговорить.
Варвара побледнела и мелко перекрестилась:
– Не ходи туда, сынок. Не наше это дело – с такими связываться. Он с нечистой силой знается, говорят. И потом, он сегодня не в себе особенно. Я утром мимо шла, слышала, как он кричит что-то про «они идут» и «врата открываются». Кто идёт – не сказал, но уж точно не к добру это.
Но Паша был непреклонен. Поблагодарив старушку за предупреждение, он продолжил свой путь. И вскоре увидел тот самый дом – покосившуюся избу с ярко-синими ставнями, резко контрастирующими с выцветшими от времени брёвнами стен.
Возле дома был небольшой огород, где в идеальном порядке росли какие-то незнакомые Паше растения с яркими цветами самых необычных оттенков. А над крыльцом висели странные предметы – сухие травы, связанные в пучки, амулеты из костей и перьев, маленькие зеркальца и кусочки цветного стекла, которые переливались в лучах солнца, создавая причудливый световой узор.
Паша набрался смелости и постучал в дверь. Сначала ничего не происходило, но потом изнутри донеслось шарканье, и дверь медленно открылась. На пороге стоял дед Прохор – тот самый сутулый старик с длинной седой бородой, с которым Паша встретился вчера. Только сегодня старик выглядел иначе – более собранным, с ясным взглядом пронзительно-голубых глаз, которые, казалось, видели Пашу насквозь.
– А я тебя ждал, городской, – сказал дед Прохор с лёгкой усмешкой. – Проходи, нечего на пороге топтаться.
Паша вошёл в избу и замер от удивления. Внутри дом Прохора выглядел совсем не так, как можно было ожидать от жилища деревенского старика. Стены были увешаны странными картами и схемами, на полках стояли причудливые механизмы, назначение которых Паша даже представить не мог. В углу тикали старинные часы с множеством стрелок, показывающих, кажется, не только время, но и фазы луны, положение звёзд и ещё что-то, для Паши непонятное.
– Присаживайся, – дед Прохор указал на простой деревянный стул. – Чаю?
Не дожидаясь ответа, старик насыпал в глиняные чашки какие-то сухие листья и залил их кипятком из пузатого медного чайника. По комнате распространился аромат, напоминающий смесь мяты, шалфея и чего-то ещё, незнакомого, но приятного.
– Ты принёс её? – внезапно спросил дед Прохор, пристально глядя на Пашу.
– Кого? – Паша попытался изобразить недоумение, но под пронзительным взглядом старика быстро сдался. – Да, принёс, – он достал из сумки каменную плитку и положил её на стол.
Дед Прохор даже не взглянул на находку. Вместо этого он продолжал сверлить взглядом Пашу.
– И что ты хочешь с ней сделать? – спросил он.
– Узнать, что это такое, – честно ответил Паша. – И… может быть, открыть те врата, о которых говорится на плитке.
