Во дворе, где обычно выстраивались только на общий пересчёт или в случае ЧП, уже толпились несколько отрядов. По периметру стояли надзиратели, чуть более напряжённые, чем обычно. Один из них держал в руке лист, перекликал фамилии. Другой – осматривал строй.
Появился и Майкл, отрядник – высокий, костлявый, с тугим лицом и строгим взглядом, вечно недовольный, будто его всю жизнь прерывали на середине сна.
– Все в строй! Шевелись, живее! – орал он, пробегая вдоль линии. – У кого шнурки развязаны – минус прогулка. Кто ржёт – запишу. Сегодня у нас новый распорядок, и вы все будете слушать внимательно!
– О-о, началось… – тихо пробурчал кто-то рядом.
– Снова будет «новый порядок», как в кино, – хихикнул другой.
– Надеюсь, не из тех, кто запрещает нам спать после отбоя, – добавил третий, перекатывая сигарету в зубах.
– Тихо, твари! – рявкнул Майкл, – Я сказал: сегодня будет новый начальник. И этот человек не будет церемониться с вами, как прежние. Так что готовьтесь – будет пересмотр личных дел, блоков, и даже прогулок.
– Как будто мы в санатории, – усмехнулся кто-то из хвоста строя.
– Кто это сказал? – Майкл резко повернулся, но никто
не признался.
Смех внутри строя был сдержанным, но живым. Даже страх не мог полностью убить юмор – он был единственным, что оставалось по-настоящему их.
А где-то за стенами – уже выезжала машина.
После построения всех начали гнать обратно в блок. Кто-то ворчал, кто-то переговаривался, но большинство молчали – внимательно вслушиваясь в шаги охраны, щёлчки раций и редкие команды по громкой связи.
Дэниел шёл молча, руки в карманах, голова чуть опущена. В его походке не было суеты, только выученное спокойствие. Внутри же всё работало – как часы. Он замечал всё: как охрана стала плотнее по периметру, как Майкл разговаривал по рации на полтона тише, чем обычно, как даже в столовой воняло другим – свежее, будто ждали комиссию или показуху.
– Ты думаешь, это кто? – спросил сзади знакомый голос. Джексон, конечно.
– Какой-нибудь бывший военный, – буркнул кто-то за ним. – С бейджиком, стальными глазами и привычкой бить первым.
– Или просто очередной хрен, которому дали власть, – сказал другой.
– Всё равно сменит того, что закрывал глаза на наши делишки. Нам крышка, – пробормотал третий.
– А может, всё к лучшему, – вдруг сказал Джексон.
Дэниел не обернулся. Только краем губ усмехнулся. К лучшему? В тюрьме?
Он знал одно – перемены всегда несут с собой хаос. А в хаосе можно выжить… или воспользоваться шансом.
Заключённые, как обычно, шли по территории, дробя шаги по каменному двору, под переговорами охранников, с грохотом автоматных стволов на вышках и резкими взглядами. Всё было как обычно, но сегодня – с лёгкой ноткой тревоги. В воздухе витала неопределённость, которая с каждым часом становилась всё более явной.
Что-то не так.
И тут внезапно, как гром среди ясного неба, их привычное, казалось бы, движение прерывается.
Группы заключённых, рассеянно гулявшие по двору, вдруг заметили, как в одном из уголков тюрьмы появляются солдаты – в полном боевом снаряжении. Не просто охрана, а настоящие военные. Строгие, с автоматами на готове, с чёткими, быстрыми движениями. Один из них, казалось, что-то кричит в рацию, пока остальные начали проверять лазейки и уголки территории. В их действиях не было ни паники, ни суеты – лишь молниеносное исполнение.
– Что за хрень? – спросил кто-то из группы заключённых, останавливаясь и не понимая, что происходит.
– Всё спокойно, парни. Это же просто проверка, – ответил тот, кто стоял рядом. Но его голос звучал неуверенно.
