Значит воцерковление не панацея, а компромисс. Чтоб голова не пухла от мыслей, а была ясная ясность. Пусть и на данный исторический момент… Однако такой компромисс стал не устраивать часть русской интеллигенции Нового времени, ибо предчувствие революционного апокалипсиса одних пугало, другие его желали, но хотели предуготовить новые образцы преображения человека. Можно вспомнить «богостроительство» Горького и Луначарского. Да и другие большевики-ленинцы не намного отставали от них. Только ту же задачу хотели решить без помощи «бога». Коммунисты мечтали о преобразовании общества и человеческого сознания в рамках атеизма, вместо религии предлагая новые, облагороженные, социальные отношения. Примеры – «Туманность Андромеды» Ефремова или «Полдень XXII век» Стругацких. Вышло же совершенно иное. И Мережковский смиряется с жизнью и принимает денежный грант от Муссолини и поддерживает Гитлера в его походе на СССР (правда недолго). Книжная мудрость, литературная метафизика была посрамлена практикой.
Означает ли это, что к Мережковскому или Горькому, или коммунистам надо относиться свысока, как к неудачникам? Нет, разумеется, просто нужно различать литературу как специфическую вселенную от физической Вселенной, книжный мир героев от жизни реальных людей, дух – от материи, воображение – от практики, творчество – от каждодневной борьбы за существование.
Индивид может обойтись без литературы и творчества, Личность – нет. Животный мир освобожден от страха смерти, человек – нет. Зверям не нужна вера, гуманоид живет исходя из нее (не обязательно религиозной). А дальше идут формы преобразования того, без чего нельзя человеку. Рождается искусство, религия и наука.
Кроме того, как знать, возможно, наш мир есть проекция какого-то другого. Может даже параллельной вселенной (все больше физиков приходят к выводу о возможном наличии большого числа параллельных миров). Впервые об этом догадался древнегреческий мыслитель Платон, выдвинувший философскую гипотезу о наличии мира идей и идеальных образов (образцов) материальных вещей. Но так как она не доказуема, то относится к разряду спекулятивных (в философском значении этого термина). На том человеческий разум и пребывает с тех пор, ибо любая религиозная система спекулятивна, ибо основана на недоказуемых основаниях, проверить которые возможно разве что после смерти. Вот только донести сведения с того света невозможно, как и сообщаться с другими физическими Вселенными, если таковые существуют. Остается фантастика, как средство представить и осмыслить возможное, пусть даже в представлении современной физики, неосуществимое, как путешествие во времени или прорыв в иное измерение. Человек хочет остаться Прометеем. А это уже сочетание земного и религиозного.
События глазами героя произведения
Читатель обычно доверчив к художественному тексту, особенно талантливому. И раз автор или герой повествования утверждает, что это черное, а другое белое, то так оно есть. Пример.
Повесть Г. Уэллса «Остров доктора Моро» обычно трактуется как описание заповедника бесчеловечных опытов в духе будущего доктора Менгеля – эсэсовского изувера в концлагерях. Почему закрепилась именно такая трактовка? А потому, что так изложил дело герой повествования. И ему поверили. А почему собственно?
В результате кораблекрушения Некто оказался на закрытом острове. Там ему оказали помощь – спасли жизнь, накормили, и предложили скоротать время до отбытия. Единственное условие – не шастать по острову. Но любопытство пересилило. Оказалось доктор Моро ведет гениальные эксперименты по очеловечиванию животных. Результаты, понятное дело, спорные, потому он никому о них не рассказывает, предпочитая разбираться в существе дела самому.
