С этими словами он похлопал себя по поясной кобуре.
– Если так подумать, ты прав, конечно – кивнул Коновальцев.
– Хочешь сказать, ты за океаном бывал?
– Всё, что я хотел сказать, я уже сказал.
Азамат хмыкнул и потёр шею и глаза. Я поднялся с кошмы, на которой лежал всё это время. Скоро начиналась моя смена. Положенный мне сон я с радостью разменял на историю приключений юного Коновальцева.
Если честно, мне тоже показался подозрительным момент с сорок четвёртым «Магнумом». Я такой револьвер вообще только в кино видел. Но загадочный путник рассказал историю именно так. Впрочем, может быть, и правда немного приукрасил местами. Может даже та пресловутая Айгуль и не была на самом деле настолько привлекательна. Но всё равно мне было интересно узнать, а что же было дальше. Я даже слегка расстроился, что подходит время моей смены и надо начинать собираться.
– Да и потом, – продолжил Азамат, – за такие дела тебя бы догнали в этот же день. А ты всё ещё живой. Значит, всё это враньё.
– А может, Камиль Испаич сильно ящиками по голове получил и провалялся на полу подсобки намного дольше, чем следовало… – словно размышляя вслух, протянул Коновальцев. – Может, даже сознание потерял до самого вечера. Поэтому, когда спохватились нас искать, уже поздно стало. Ведь никто ночью в мёртвый город без сильной необходимости не сунется. Тут ведь видишь, какая интересная штука: вот есть уважение к человеку, а есть страх. Камиля именно что боялись. Вот если бы уважали, то заметили бы, что долго отсутствует. Сходили бы посмотреть, проведать… Одинокий, должно быть, он был человек. Оттого и злой. Потому, наверное, и привык всё сразу и силой брать. Или покупать…
Голос путника окончательно ослаб, и он сухо покашлял в сжатый кулак. Потом поправил поднятый воротник плаща, закрываясь от утренней свежести, и всем своим видом дал понять, что ничего он логисту доказывать не собирается.
– Так в итоге, чем дело кончилось? – не вытерпел я.
Коновальцев хитро хмыкнул и поправил рюкзак.
– Понравилась история? – задал он встречный вопрос.
Я кивнул.
– Раз такое дело, я могу с удовольствием её продолжить сегодня у вечернего костра, – ответил он. – Давайте так, молодые люди. С меня продолжение истории, а с вас полный чайник этого чудесного напитка.
– Договорились, – кивнул Столяров, который всё это время лежал на боку, укрыв широкую спину краем кошмы.
– Ты разве к вечеру не доберёшься докуда хотел? – спросил логист, почесав затылок и вернув тюбетейку на место.
– Не знаю, – ответил путник. – Я давно в этих краях не был. Может и ошибся на денёк, другой. Я уже далеко не молод, годы берут своё…
Лицо Азамата скривилось от начинающего проявляться раздражения. Он уже открыл было рот, явно собираясь нахамить Коновальцеву, но тут Столяров медленно поднялся со своего места и как бы случайно встал между логистом и путником.
«Молодец Илюха!» – мысленно поаплодировал я его смекалке. И хоть логист был вторым по важности человеком в караване, внушительные габариты пулемётчика тоже оказались весомым аргументом в этом мимолётном противостоянии. Азамат смерил Столярова узкими, воспаленными от недостатка сна глазами и, презрительно фыркнув, направился к повозке погонщиков.
– Эй, а ну вставай, хватит спать! – разнеслись по всему лагерю его хозяйские оклики, переходящие на казахский язык.
– Вам, ребята, на смену пора… – протянул старик.
