Но мне повезло и здесь, так как моей зоной ответственности выступала та самая повозка, на которой был установлен ДШК. Так что Столяров практически всегда находился рядом. А вид этого крепко парня у крупнокалиберного пулемёта всегда внушал спокойствие. Да и дополнительная пара зорких глаз никогда не была лишней.
Разобравшись с посудой и умыв лицо, я решил ещё раз уточнить у Коновальцева план на будущую стоянку. Получив клятвенное обещание, что он обязательно продолжит историю, я подхватил с земли рюкзак и направился к своему посту. Забравшись по лестнице на небольшую площадку верхнего яруса повозки, я быстро перекинулся парой фраз с охранником-казахом.
Ночь прошла спокойно. Большую часть времени тот просто просидел за одной из двух светозащитных перегородок. Их устанавливали на крышах и на земле по всему периметру, так, чтобы свет ламп не выдавал местоположения охранников. Конечно, при организованной атаке большой, а главное слаженной группы людей подобные уловки были малоэффективны. Но такие нападения уже давно являлись большой редкостью.
Я прислонил рюкзак к светозащитному экрану и несколько раз прошёлся по крыше телеги, чтобы взбодриться. Степной ветерок приносил пряный аромат трав, отошедших от дневной жары. Светлая полоса на горизонте становилась всё больше и больше с каждой минутой, предвещая скорое наступление одного из самых красивых зрелищ в мире – рассвета.
«Интересно, а Айгуль смогла бы нарисовать его таким, словно он замер на полотне? – пришла мне в голову любопытная мысль. – Чтобы казалось, будто ещё чуть-чуть и солнце двинется дальше? Надо будет вечером расспросить у Коновальцева, какие ещё картины она рисовала».
На крышу соседней телеги забрался охранник с биноклем. Я некоторое время наблюдал за его действиями. Он очень методично, видимо поделив в голове степь на сектора, осмотрел каждый из них. Закончив изучать местность, он тут же стал помогать сматывать проводку ночного освещения. Для этого ему пришлось встать на цыпочки, чтобы дотянуться до лампы во влагозащитном кожухе, закреплённой на высокой жерди.
Я посмотрел вниз. Лагерь давно проснулся и пришёл в движение. Мулы уже вовсю хрустели кормом, запасаясь энергией на долгий день. Периодически слышались раздраженные возгласы Азамата, подгоняющего особо медлительных караванщиков.
Мне давно хотелось узнать, в чём же скрывалась причина его вечно плохого настроения. Ведь он был великолепный логист. Всё было отлажено настолько, что каждый человек точно знал, что и когда надо делать. За счёт этого караван становился намного мобильнее. Быстрее вставал лагерем. Быстрее собирался в путь. Я даже не мог припомнить такого, чтобы в очереди на кухне собралось одновременно больше трёх человек. Настолько грамотно были рассчитаны смены и действия людей. А ведь караван в общей сложности обслуживало более полусотни человек! Да, работу Азамат проделывал просто огромную. Так что, несмотря на то, что мне очень нравилось работать у Москвина, я был вынужден признать, что парочке его работников не помешало бы записаться к Бикашеву на обучение.
Порыв прохладного ветра коснулся моего лица. Скоро солнце поднимется над горизонтом и начнёт беспощадно припекать. Я даже подумал о том, чтобы снять плотную куртку от комплекта камуфляжа. Впрочем, утренняя свежесть вполне могла взбодрить и развеять сонное настроение. Так и не решившись её снять, я просто присел на край телеги. Грубые щербатые доски светозащиты тут же упёрлись мне в спину. Я положил дробовик себе на колени, смахнув с приклада несколько прилипших травинок.
