– А сейчас она где, не знаешь?
– Да дрыхнет наверно опять, на пляже. Что-то вроде она про это говорила.
Они помолчали, глядя на озеро и на виднеющиеся в отдалении белые треугольники парусов.
– Пойдем, что ли в бильярдишко перекинемся? – предложил Марек, лениво потягиваясь.
– Пойдем, – согласился Илья.
– В бильярд-то, надеюсь можно без штанов? Слушай дружище… – сказал вдруг Марек, – ты только не подумай чего. Просто я тебе, как другу хочу посоветовать. Ты с этой девчонкой поосторожнее. Я ж тебя дурака знаю, ты же влюбишься, как кот. Сердцем чую, это оторва ещё та. Хлебнёшь ты с ней.
– Эх, Марек, – отвечал ему Илья, – хлебнуть бы с ней!
***
Она появилась внезапно, из только что сгустившихся сумерек. И шагнула прямо к костру. А может, они просто ждали её с другой стороны и смотрели не туда. Во всяком случае, её появление в первый момент осталось не замеченным.
– Эй, мальчики, – позвала она, – кого-нибудь ожидаем?
Они разом обернулись.
– Господи, Анюта, – сказал Марек, – так ведь можно и заиками остаться.
Она довольно улыбалась. Рот у неё был большой, а губы полные и яркие от помады. Костёр загорелся сильнее, и Илья заметил, что верхний ряд зубов у неё был идеально ровным, а в нижнем – два передних зуба немножко заходили один на другой, что, впрочем, не портило впечатления от её улыбки. Она стояла перед костром, расставив ноги, обтянутые голубыми линялыми джинсами, засунув большие пальцы рук в петли для ремня. На ней ещё была жёлтая короткая майка-топик, как тогда носили, где на одной стороне написано Yes, а на другой No.
– Анечка, – сказал Марек, делая нетерпеливый приглашающий жест, – ну, что ты стоишь, как шериф на диком западе. Мало того, что напугала до икоты. У меня такое впечатление, – обратился он к Илье, – что она сейчас выхватит кольт и перестреляет нас, как этих, э–э... – он пощёлкал пальцами, ища подходящее определение.
– Куропаток? – осторожно подсказал Илья.
– Да, курокрадов! – согласился Марек.
Она мелодично, коротко рассмеялась, как давеча откинув назад голову:
– Какие вы забавные, мальчики. А я думала, что последнюю неделю здесь, от скуки помру.
– Нет! – важно подтвердил Марек, – С нами от тоски не помрёшь. Скорее от цирроза печени.
Она опять хохотнула:
– Да действительно, Марк меня днём чуть до истерики не довёл, своими шуточками.
– Сегодня просто времени не хватило, – ухмыльнулся Марек, – завтра с утра начну.
– Да вы садитесь, Аня, – вставил своё слово Илья, – вон на бугорок. Мы тут вам и пледик подстелили уже. Хотите по-турецки, хотите по-татарски.
– А по-русски можно? – невинно поинтересовалась она.
– Мне лично, живот мешает, – отозвался Марек.
Анюта как-то грациозно опустилась, попав точно в цель, и села, обхватив колени руками.
– Да, друзья мои!.. – спохватился вдруг Марек, – я же вас не представил. Хотя... – он глупо и многозначительно хихикнул, показывая, как много ему известно. – Вы, как будто... вроде знакомы?
Илье захотелось его пнуть, за такое кондово-напористое начало. Однако Анюта грубого намёка не поняла или сделала вид, что не поняла. Она неопределённо пожала плечами и подтвердила:
– Встречались...
– Мы ваши котлеты тут греем... – непонятно зачем сказал Илья, – тёпленькие уже.
– А я сейчас купалась! – неожиданно заявила она.
– Так, а ты, по-моему, целый день... – заметил Марек, старательно очищая, то ли лук, то ли чеснок.
– Целый день – не то! – возразила она. – Самый кайф – это сейчас. Вода, как парное молоко! Темно. Плывёшь, ничего не видно, кроме своих рук. На спину перевернёшься, особенно когда ясное небо. Луна, звёзды. Красота!
