Правильно, прибор, причём ухватилась она за самое его основание, но в упаковке. Выражение лица пристава в этот момент – бесценно. Глаза расширились до размеров фар КамАЗа. Последовал вопрос: это кому? Ответ – судье. Очередь, еле сдерживая смех, решила дождаться окончания шоу. Глаза пристава расширились ещё больше. Когда я сказал, что это вещдок по делу, у очереди началась истерика. Пристав не поверила. Пришлось звонить помощнику судьи, чтобы меня всё – таки пропустили в суд с вещдоком. Вишенкой на торте была моя фраза, которую я сказал приставу по окончании. Вместо «Теперь положи меч-кладенец на место» я выдал: «Теперь положи леденец-сосунец на место». Очередь и пристава откачивали потом долго.
Войдя в зал судебных заседаний, я увидел своего оппонента: парня молодого и склонного к пошлому юмору. С учётом того, что судья была молода и, судя по её пунцовому лицу, при слове «попа» она, видимо, падала в обморок. А тут ей предстояло рассматривать такой спор. Переглянувшись с оппонентом, мы решили оторваться по полной, формулируя вопросы для экспертизы. В ответ на вопрос судьи о наличии ходатайств, я попросил приобщить прибор, который предстал перед участниками процесса во всей красе. Попытки судьи аккуратно взять прибор спустя пять минут увенчались успехом. Но судья поставила его на основание, причём со столика, за которым сидели мы с оппонентом, казалось, что это кожаный микрофон, который, как нам казалось, почти касался лица служительницы Фемиды. Вопросы на экспертизу ставились соответствующие: как долго может работать прибор? Как долго он может работать в стеснённых и влажных условиях, насыщенных микроорганизмами? И т. п. Одним из вопросов, который предложил поставить представитель Ответчика: как долго прибор должен доставлять удовольствие?
У судьи и секретаря случился приступ нежданного веселья: смех слышали от первого до последнего этажа во всех уголках суда, включая подвал. А фразой, взорвавшей это заседание, была фраза моего оппонента: «Уважаемый суд! Микрофон ото рта уберите, пожалуйста, а то звук фонит». Бедная судья, побагровев так, что в мире ещё не существует такого яркого оттенка красного цвета, вылетела из зала судебного заседания со словами: «Суд удаляется в совещательную комнату для вынесения определения».
С горем пополам, несмотря на эмоции, дело ушло на экспертизу. После того, как в суд поступило экспертное заключение, которое говорило, что прибор некачественный и ремонту не подлежит. Мой оппонент решил не сдаваться и гнул свою линию. Он решил, что лучше умереть героем, чем жить трусом.
В ходе прений мной были произнесены следующие слова. «Уважаемый суд! В данном случае мы имеем дело с пострадавшей женщиной, которая, надеясь на избавление её от душевных мук, приобрела прибор. Но вместо полезного эффекта и его плодов она получила новую порцию страданий. Невозможно словами описать все её страдания.»
Тут мой оппонент в долгу не остался и речь была не менее содержательной: «Уважаемый суд! В данном случае прибор эксплуатировался с превышением допустимых нагрузок. Почти в промышленных масштабах. Я, конечно, понимаю, что Истец – женщина страстная и бескомпромиссная. Готовая замучить до смерти своими навыками любого мужчину, причём не одного, а, как вариант, нескольких. Причинить им, фигурально выражаясь, смерть от удовольствия. Но на месте мужчин оказался только прибор, который не рассчитан на такие нагрузки. Ведь глупо ожидать от Жигулей производительности БелАЗа».
