Не знаю, как долго просидела в такой позе. В магазине становилось тише, теперь шум доносился только сверху, с улицы; дремотное состояние опутывало и тянуло вниз. Организм заставлял заснуть, перестать слышать и думать, но на грани рассудка я продолжала реагировать на крики, различать звуки стрельбы и вой сирен. Улицу над нами объяли взрывы; стеллажи с книгами дрожали, и пол дрожал, и меня охватывала дрожь.
Проваливалась в сон. От усталости, от перенапряжения. Полусознательное состояние. Голова тянулась долу, тело стало непослушным, ватным… И все вокруг превращалось в эфемерную вуаль.
А когда вновь открыла глаза, вокруг царил темный зеленовато-синий полумрак. У стеллажа напротив сидела девушка, работавшая в этом магазине и закрывшая двери. Она покачивалась из стороны в сторону, обхватив себя за плечи руками. Ее тушь растеклась, лицо сильно опухло, а аккуратный пучок на голове растрепался. Катерина? Ощутив мой взгляд, девушка подняла глаза.
— Сколько прошло времени? — спросила я шепотом.
— Больше пяти часов, — тихо проговорила та. Я услышала тяжелый вздох Сэма и обернулась:
— Что там?
Парень некоторое время помолчал, подбирая слова:
— Я не знаю, как это описать… Будто преисподняя развернулась, — голос у него осип. — Нельзя, чтобы те нас видели. Я хотел подойти к выходу, посмотреть, что происходит; меня заметили эти твари, начали двигаться в нашу сторону, навалились на двери. Я сразу ушел в слепую зону, а их, к счастью, что-то снаружи отвлекло. С улицы доносилась сирена, потом по громкоговорителям везде стали передавать одно повторяющееся сообщение,— парень тяжело сглотнул, продолжая смотреть в мое лицо остекленевшими глазами, практически не моргая. — Ты не помнишь? Не слышала? — я покачала головой. — Просили ни паниковать, ни выходить на улицы, не пересекаться с зараженными. Инфекция вырвалась в город. Им удалось выбраться из больницы... — Сэм облизал пересохшие губы. — Часа два назад в центре все резко затихло, но я не рискнул выходить еще раз. С улицы шум доносился, но словно уже не над нами, а дальше; а еще минут через сорок взрыв сильный прогремел, и после него пропала связь.
— Те ходят снаружи, ищут что-то, — вдруг проговорила Катерина. — Инфицированные. Мы решили переждать здесь подмогу и пока не предпринимать ничего...
— Тебе попить нужно, — осторожно произнес подошедший Сэм, дотронувшись до моего плеча.
Я покачала головой, хотя пить хотелось. В голове – хаос. В мыслях – сумбур. Всякая попытка сориентировать и проанализировать ситуацию – в пекло. Мне было до ужаса страшно, и ужас ослеплял и лишал ясности. Дикий страх, вязкий, тянущий.
Дорт, не произнеся ни слова, обнял, притянул к себе. Я не заметила, что из глаз моих текут слезы. Думала об Эндрю – ведь он остался там, прямо около больницы, – волновалась за наши с Сэмом жизни. Стены и потолок сдавливали, но за пределами этой клетки еще большая неизвестность и опасность.
А вдруг нам не удастся выбраться? А что если нас ждет западня? Или мы останемся здесь замурованы?
И иронично, точно насмехаясь, прямо напротив нас стояла полка с религиозной литературой. Центральное место занимала красная Книга Писания, на обложке которой цветами заплетены филигранные золотые буквы: "Мы под защитой Богини Матери".
— Штеф, — тихо прошептал парень, гладя меня по волосам, — тише, упокойся... Все будет хорошо, слышишь меня?
