– Что ты делаешь?! – завизжала мгновенно проснувшаяся Люда. Через секунду по её лицу пробежало понимание, а затем злоба. Девочка одёрнула белую ночнушку и вскочила на ноги.
– Где моё бельё?! – кричала не своим голосом Маша.
– Послушай... Я хочу тебе сказать...
– Где! Моё! Бельё?!
– Маша! Я пытаюсь тебе помочь влиться в коллектив! Понять, что только вместе мы все сильны! Одиночки не выживают!
– Значит, воровством ты решила направить меня на путь истинный?!
– Девочки, что случилось? – в комнату вбежала взволнованная учительница. Со щёк ещё не сошёл радостный румянец, но в глазах уже светилась тревога.
– Она украла мои вещи! – Маша широко расставила ноги, точно боялась упасть, и ткнула указательным пальцем в растерявшуюся Люду.
– Я ничего не крала! – побледнела та, бросилась к своей тумбочке и поспешно достала оттуда белое бельё, свёрнутое в тугой ком.
Валентина Михайловна пригладила юбку, явно не понимая, как правильно поступить, но тут за её спиной показался симпатичный молодой человек, немногим старше девочек, и те испуганно кинулись к кроватям – на школьницах были одни ночные сорочки...
– Игорь, выйди! – строго приказала учительница, и парень вышел, но при этом не забыл улыбнуться перепуганной Маше, что прижала к груди общественное одеяло.
Ириша и Лида не без интереса наблюдали за разразившемся сражением.
– Это воровство! – пискнула Иванова.
– Я ничего не крала! Я лишь хотела, чтобы ты не выделялась!
– А что в этом плохого?!
– Так, девочки... – вздохнула учительница, и её брови строго изогнулись. – Ваши глупые поступки и легкомысленность сами по себе плохо сказываются на всех остальных.
– Но... – попробовала оправдаться Маша. Ей было невыносимо, что она, Валентина Михайловна, разочарована.
– Никаких но! Вы живете в одной деревне, учитесь в одной школе, более того – в одном классе! Неужели вы не можете преодолеть все трудности и постараться найти общий язык?! Жизнь длинная, и никто из вас не знает, где окажется и с кем придётся работать бок о бок!
Новосёлова раскаянно посмотрела на Машу, но та оставалась непроницаемой. Её пальцы добела впились в одеяло, а глаза непримиримо уткнулись в пол.
– Подъём, – чуть более мягким тоном проговорила Валентина Михайловна, завершая инцидент. – Одевайтесь и выходите умываться. Скоро завтрак и пойдём на свёклу.
Как только деревянная дверь глухо хлопнула, Иванова испепелила комсорга взглядом. Она вырвала своё постельное бельё и стала быстро его перестилать. Ириша и Лида молчали.
– Маша... – попробовала заговорила Люда.
– Не смей больше никогда ко мне обращаться!
– Я комсорг! И я лучше знаю, как правильно себя вести! Меня избрал не один человек, а целый коллектив!
– Но не я! Поэтому ты надо мной не властна!
– Ириша, Лида, а вы что молчите? – призвала к поддержке Людмила. – Наш товарищ отбивается от рук, а мы будем просто сидеть и смотреть?! Позволим ему утонуть?! Разве мы не обязаны помочь?!
Девочки онемели. Они медлительно заправляли кровати, медлительно оборачивались на ссору, медлительно делали всё. Их разум как будто застыл или притворялся.
– Лида, ты же сама говорила, что Маша странная! Так давай поможем ей обрести уверенность?!
– Ты у нас комсорг, тебе и решать, что делать, – неожиданно твёрдо заявила та и мельком переглянулась с Ивановой, которая сняла общественное белье.
– Хорошо, – нисколько не обиделась Новосёлова, наоборот, она восприняла это как благословение, – теперь, Маша, я буду ещё тщательнее за тобой следить. Только для того, чтобы ты не наделала ошибок!
