– Смотри-ка, – разбил вдребезги тишину Денис. – У Ирки сиськи с задницей выросли.
– Даааа, хороша сучка стала, – протянул Влад, проходя по мне похотливым взглядом.
Чувствовала, как горят от стыда щёки, и одновременно по спине ручьём стекает мерзкий, ледяной пот. Ноги перестали шевелиться, и до коврика Игнат практически меня доволок. У коленей брякнула миска с едой, демонстративно подвинутая мыском ботинка, а рядом с бедром Поля осторожно поставила стакан с соком, незаметно погладив по плечу ладошкой.
Казанцевы наперебой стебали меня, разражаясь смехом при более похабных шутках, а Немцов неспешно попивал коньяк, злорадно улыбаясь и кивая в подтверждении их слов.
– Что-то твоя собачка совсем не ест? Зажралась на дорогих продуктах, – заржал Влад, наклоняясь и заглядывая под стол. – В следующий раз привезу ей чаппи. А если будет хорошо себя вести, то перепадёт сахарная косточка.
Пропустила мимо ушей его слова, беря стакан и делая глоток. По языку растеклась терпкость креплёного вина, разбавленного в соке. Не очень крепко, но на голодный желудок должно было дать нужный результат. Слегка отключиться, отстраниться от выжигающего позора, погрузить ощущения в пьяный дурман. Прикрыла глаза, чувствуя тепло, расползающееся по венам. Воздала благодарность высшим силам за то, что подарили мне тётю Полю.
Больше не слышала издевательств, уйдя в себя и слушая ток крови. Мысли плавно погружались в приятное небытие. Из неги вырвал звон посуды и разметавшаяся по полу еда.
– Ничего, – выплюнул Игнат, дёргая за цепь и подтаскивая к стулу. – Поголодает и будет с удовольствием жрать чаппи.
Казалось, Немцов достиг дна в моём унижение. Выставить голышом перед общими знакомыми, заставить ползать перед ними на четвереньках и кормить как собаку… Если бы тогда я знала, что до дна ещё очень далеко, что таких ныряний будет ещё нескончаемое количество, что вот это дно окажется всего лишь неглубоким погружением в загнившую воду.
Намотав поводок на кулак, он тащил меня в гостиную, передавливая доступ кислорода и не обращая внимание на хриплое сопротивление. Перебирала ногами, цеплялась пальцами в жёсткий ошейник, но всё равно за ним не поспевала. Игнат дошёл до дивана, пнул меня мыском, заставляя собраться и принять сидячую позу, и развалился на мягких подушках, широко расставив ноги.
Казанцевы сели напротив, с животным интересом разглядывая меня. Они пили, курили, разговаривали о делах, вспоминали приколы из детства, и всё это время я чувствовала на себе хищные взгляды. Отсчитывала секунды, ожидая, что вот-вот хозяин отведёт меня в спальню… пока, вдруг, не звякнула пряжка ремня, и болезненно не натянулась цепь, стягивая шею.
– Давай, сучка, обработай хозяина, – нетрезво бросил Игнат, подтягивая к своему бедру. – Покажи гостям, какая ты послушная рабыня.
Упёрлась в его колени, отталкиваясь и заваливаясь назад. Комбинашка задралась, демонстрируя всё, что я тщетно пыталась прикрыть. Немцов подскочил, схватил за волосы и с силой вдавил лицо в пах, царапая молнией щёку.
– Ты будешь сосать, тварь, сама, иначе я вгоню тебе член по самый гланды, – рычал он, наматывая прядь на руку.
– Нет, – с остервенением боролась за свои права, лупя кулаками его по ногам. – Ты не посмеешь насиловать меня при всех.
– Какая непослушная у тебя сука, – материализовался сбоку Влад, выворачивая за ошейник мою голову и сдавливая пальцами подбородок. – Могу поучить смирению, раз сам не справляешься.
