Застенок - страница 13

Людям со статусом педагога приходилось торговать, зарабатывать деньги, как моим папе и маме.

У родителей была очень тяжелая работа. По нескольку раз на неделе они ездили в Москву. В начале девяностых мотались в поездах. Позже пересели на автобусы, шедшие прямиком на оптовые рынки Москвы.

На выходных была самая торговля. К шести утра люди приходили на рынок. В контейнерах забирали палатки, баулы с текстилем, коробки с обувью. У кого не было денег на аренду таких контейнеров, привозили все из дома на машине, либо на тележках. Далее собирали палатки, ставили столы, развешивали товар и торговали. С семи утра рынок начинал гудеть.

Педагогам было тяжело физически и морально: их видели стоящими за прилавками на рынке школьники, родители школьников, коллеги. По выходным в двадцати пяти градусный мороз они ютились в перетянутых тэном и пленкой палатках, а летом в период каникул продолжали работать даже в самые знойные дни, когда через линзы очков от пылающего солнца начинал дымиться разворот газеты и взрывались зажигалки. В школе я отчетливо ощущал, что учителя негласно разделялись на два лагеря. К одним относились те, кто не бедствовал и потребности в дополнительном заработке не ощущал. Еще в эту группу входили те, кто не представлял себя в торговле или же тщетно пытался сохранить доброе имя педагога.

Вторая категория была мне родна в том смысле, что я всех их знал и волей случая имел возможность общаться с ними чаще, так как проводил выходные на рынке. Учителей, мне родных, обсуждали и осуждали. Но что если зарплата учителя не позволяет прокормить себя и свою семью? Все хотят жить в достатке.

Мои родители понимали, что товар в Москве закупают все и на рынке появляется все больше продавцов. Работать становилось тяжелее. Чтобы зарабатывать нормальные деньги им пришлось уехать в командировку за границу.

Я перешел в четвертый класс. Теперь я был абсолютно один. Со мной больше не было друзей, ни Саши, ни Рустама. Они уехали в другие места, а я продолжал жить здесь. Я осознавал, что мне нужно налаживать отношения с одноклассниками. Если этого не произойдет, то я стану изгоем в классе, я стану изгоем в своем обществе.

Не применяя силы мне нужно было зарабатывать авторитет и вливаться в коллектив. Тогда я задумался над тем, как правильно сделать так, чтобы достичь этой цели.

Тем временем свои стихи начал иногда зачитывать на уроках.

Стал проявлять интерес к Ане. Помню, она мне очень нравилась. Это были первые чистые чувства, которые вызвали у меня такую симпатию к девочке.

Я поделился с мамой своими переживаниями, на что она предложила мне подарить на ее день рождение какой-нибудь подарок.

Она привезла ей из Москвы дневник с замочком, предназначенный для записывания секретов, чтобы их никто не смог прочитать без разрешения.

Я подарил Ане дневник, чему она была рада. Через неделю на мой день рождение, Аня сделала мне ответный порядок – галстук-бабочку.

Это были первые мои симпатии. Я стал общаться с ней больше, чем с остальными одноклассниками и это продолжалось до того момента, пока ко мне не начал цепляться Кирилл.

Думаю, мои одноклассники считали меня слабым, так как я не хотел с ними драться и быть похожим на них. Я был всегда в себе и не любил находиться в компании, мне было комфортно находиться одному.

Поэтому он решил, что ему дозволено при всех издеваться надо мной и всячески стебаться. И вот однажды на перемене в какой-то момент он толкнул меня, чтобы все это увидели.