Нет, сегодня больше не стоило предаваться грустным мыслям. Оставив кабинет, направилась на второй этаж. Сзади меня, как в драматических фильмах про любовь, со стен падали картины. Но мне было все равно на их стоимость и на их ценность. Раньше я могла похвастаться, что у меня дома имелись работы того или иного художника, одно лишь имя которого вызывало уважение в обществе. Сейчас же они не имели никакого значения. Они мне могли помочь? Чем или как успокоить? Я остановилась только в конце коридора, все также таща за собой аксессуар для камина. По всему дома раздавался звук кочерги по полу. Не самый приятный.
Ничем не приметная дверь. Прижалась к ней лбом, не смея открыть ее. Внутри ни звука, ни одной единой души, нет тепла и смеха. Раньше там всегда заливисто смеялась мама, прикладывая к моему телу ту или иную ткань. Я же кружилась вокруг себя, словно я важный человек в мире: принцесса какой-то страны.
Нажала на ручку. Дверь со скрипом отворилась, словно жаловалась и ругалась, отчего же никто так долго сюда не заглядывал. Я была здесь всего пару раз, сразу после смерти мамы. Потом уже не приходила. Не смогла. И долгое время потом и носу в этой комнате не показывала. Боялась потревожить покой матери?
Моему взгляду предстал манекен, на котором красовалось мое недошитое платье к выпускному. Я не только ни разу не надела его, но и ни разу не примерила. Вишневого цвета ткань потеряла свой лоск, покрывшись слоем пыли. Я запретила сюда заходить, даже для того, чтобы прибраться. Мне хотелось, чтобы все вещи оставались на своих местах. А их обязательно сдвинули бы или забыли положить на то же самое место. Тогда я желала всё здесь оставить так, как было при маме.
Я смахнула слезу от представшей перед моими глазами картины, как мама шила очередную вещь, а я сидела на кресле и во все глаза следила за ней и за ее движениями. Она улыбалась и просила заняться учебой или хотя бы чтением книг, но я упорно и отрицательно качала головой. Мне нравилось смотреть на нее и на ее работу, но так мало делала это…
Шагнула вперед, выронив из ладони кочергу, сжала кулаки и заорала, что есть силы. Больше не за кем наблюдать, больше не на кого смотреть. Со злости смахнула со стола все, что на ней было: детали кроя, нитки, иголки, ножницы, остатки и куски материй. Со стеллажей стянула отрезы разных тканей, выпотрошила контейнеры. На месте лишь остался манекен. Подошла к нему и упала на колени, схватившись за край подола, который тут же окрасился в красный цвет. Закрыла им себе лицо. Слезы душили меня и теперь ничто им не мешало выбраться на свободу. По маленькой комнате был слышен только мой всхлип.
Недолго. По дому прогремел взбешённый рев отца.
− Веро́ника! Где ты, черт тебя подери!
Если вам понравилась книга, поддержите автора, купив полную версию по ссылке ниже.
Продолжить чтение
