Зазвездный зов. Стихотворения и поэмы - страница 33
А весной она услышала,
Как проснулись руки сельские,
Как для жизни радость вышила
Колокольчики апрельские.
И дождем она умылася,
Солнцем мягким вытиралася,
Шелком зелени покрылася,
Тучкам белым улыбалася.
Топнув сумраком по месяцу,
Звездных снов взметнула лестницу.
Тишину зарей завесила,
Соловьем заржала весело.
«Брожу по каменной дубраве…»
Брожу по каменной дубраве,
По каменным тропам брожу.
Мной леший вдохновенья правит
И в спину запустил вожжу.
Кишит толпа. Так в бездне некой
Породы рыбные кишат.
А я покойнее Сенеки,
Покоем пьян мой каждый шаг.
Я не лечу смешно к трамваю,
Не проклинаю, где бывал.
Как незабудки, лишь срываю
На клумбах каменных слова.
Приду домой и есть не буду,
Упьюсь любимой тишиной.
Поэт привык к иному блюду.
И пусть смеются надо мной.
«Есть сад волшебный голубиный…»
Есть сад волшебный голубиный,
И близкий, и далекий сад.
Там не пьеро, не коломбины,
А птицы вещие кричат.
От их чарующего крика
Алеют яблоки ветвей.
Садовник бледный, посмотри-ка
На щечки зрелые живей.
И за собою в сад любимый
Народ алеющий тяни,
Чтоб мертвецов свалились гримы,
Чтоб глаз живых зажглись огни.
У радуг, там за красным краем
Есть инфракрасные лучи.
Мы их не видим, ощущаем,
Их свет в рассвете опочил.
И голубиный сизый вечер
Застыл в саду волшебном том,
Ему укрыться больше нечем,
Как лунным тонким полотном.
«Заря с луною косолапой…»
Заря с луною косолапой
Иль в кучу женщины лежат
Пред улыбающимся папой,
Пред Александром Борджиа.
В святую ночь пришел согреться,
Познать, как мед луны печет.
Белей, чем спящая Лукреция,
Ее округлое плечо.
Разбил он вдребезги тиару,
Рассеял звездами в ночи.
И, зори тел сжимая яро,
В раю земном он опочил.
И где-то ангелы в костелах
Из верхних окон два столпа,
И не один в сединах олух
Перед младенцем ниц упал.
«Как опахало, над тобою…»
Как опахало, над тобою,
Как пальма вечности, вопрос.
Куда уйти, какому бою
Отдать стихов последний гросс?
А тут в холодные страницы,
В евангелье земли запрут
Тот ландыш тела, что боится
В душистый превратиться труп.
Куда уйти? Есть две дороги,
Есть два пути в лесу сыром.
Из них любой – смешной и строгий.
Их два: револьвер и перо.
«Закатной медью в купол вечер…»
Закатной медью в купол вечер,
И звездный звон кругом журчит.
Миры далекие на вече,
Мечами звякают лучи.
А там в пучину мглы и света,
Где корабли веков горят,
Систем Христа и Магомета
Земля метнула якоря.
И медь заката звоном машет
И звенья рвет чистейших звезд.
И ночь смерчом с лиловых башен
И в пену лунную зовет.
«С тобою смело на Парнас…»
С тобою смело на Парнас
И на Олимп взойду с тобою.
Не ждали там в лазури нас,
И не готовы стрелы к бою.
Мы там амврозию возьмем
У Зевса, спящего так бодро,
И вниз в ближайший детский дом
Полным-полнехонькие ведра.
Но золотой нектар до дна
Мы сами вылижем дорогой,
И древней выси тишина
Заглянет в душу синью строгой.
И в лунный съежится клубок,
И чешуей сверкнет змеиной,
И север, запад, юг, восток
Затянет млечной паутиной.
И мы узнаем, что за грусть,
Как лебедь, плачет в буйной силе,
Что жизнь тиха, как степь, как Русь,
Для тех, кто вечности вкусили.
«Есть минерал такой онихий…»
Есть минерал такой онихий,
Его я сроду не видал.
Но говорят, он бледный, тихий,
С зеленой грустью минерал.
Он лечит сердце от тревоги,
На пену снежную любви
Кладет покой, как вечер, строгий
И льет в глаза глаза свои.
На дне витрин ищу его я,
В аллеях улиц, как в саду.
А кровь, как Терек… Нет покоя…
Но грянет миг, и я найду.
«Молящих женских рук стебли…»
Похожие книги
Творчество Григория Яковлевича Ширмана (1898–1956), очень ярко заявившего о себе в середине 1920-х гг., осталось не понято и не принято современниками. Талантливый поэт, мастер сонета, Ширман уже в конце 1920-х выпал из литературы почти на 60 лет. В настоящем издании полностью переиздаются поэтические сборники Ширмана, впервые публикуется анонсировавшийся, но так и не вышедший при жизни автора сборник «Апокрифы», а также избранные стихотворения 1
Дмитрий Петрович Шестаков (1869–1937) при жизни был известен как филолог-классик, переводчик и критик, хотя его первые поэтические опыты одобрил А. А. Фет. В книге с возможной полнотой собрано его оригинальное поэтическое наследие, включая наиболее значительную часть – стихотворения 1925–1934 гг., опубликованные лишь через много десятилетий после смерти автора. В основу издания легли материалы из РГБ и РГАЛИ. Около 200 стихотворений печатаются вп
Николай Николаевич Минаев (1895–1967) – артист балета, политический преступник, виртуозный лирический поэт – за всю жизнь увидел напечатанными немногим более пятидесяти собственных стихотворений, что составляет меньше пяти процентов от чудом сохранившегося в архиве корпуса его текстов. Настоящая книга представляет читателю практически полный свод его лирики, снабженный подробными комментариями, где впервые – после десятилетий забвения – реконстру
Что мы знаем о блокаде Ленинграда? Дневник Тани Савичевой, метроном, стихи Ольги Берггольц – вот наиболее яркие ассоциации. Как трагедия стала возможна и почему это произошло лишь с одним городом за четыре страшных года войны? В этой книге коллектив российских историков обращается к ранее опубликованным архивным документам, шаг за шагом восстанавливая события, которые привели к голоду сотен тысяч ленинградцев. Дополняя источники статьями и коммен
Генеалогия, алгоритм поиска родословной, практические советы и рекомендации, автофикшн, философия времени, путешествие по городам и пяти странам, путешествие во времени и пространстве… Можно ли это уместить в одну книгу? Можно, если это родословный детектив-путешествие, вобравший в себя реальные и вымышленные события, которые невозможно отделить друг от друга. Такого вы ещё не читали. Книга, которая писалась десять лет. Нет, всю жизнь. И она не о
Героиня книги «Зеркало-псише» Марья Ивановна Ушкина проходит путь от детства до зрелости, сопровождаемая субличностью зазеркалья. Иногда с лирической светлой грустью, иногда с юмором и самоиронией героиня проживает свои ошибки. Зачёркивает летние дни сложного детства и отрочества в календарях, составляет список своих поклонников, покидает любимого, придумывает теорию жизненных циклов и щедро делится творческим анализом собственных ошибок.
«Алая заря» свидетельствует о возвращении на Землю сотворённого человека. Казнь (заклание) и Пробуждение (оживление трупа) – не вымысел. Это быль. Адам Антихрист – человек, сотворённый в истине (Дух истины). И это факт.
Максим Осипов – лауреат нескольких литературных премий, его сочинения переведены на девятнадцать языков. «Люксембург и другие русские истории» – наиболее полный из когда-либо публиковавшихся сборников его повестей, рассказов и очерков. Впервые собранные все вместе, произведения Осипова рисуют живую картину тех перемен, которые произошли за последнее десятилетие и с российским обществом, и с самим автором.
У вас в руках история о том, как одна молодая женщина скиталась по всему свету, чтобы заглушить истинные чувства, а в результате – нашла себя, решилась на переезд и прекращение разрушительных отношений.Как она вышла из всего этого, если в качестве помощи у нее были только путешествия, психотерапия и йога?