В тот момент, когда я уже было решила, что плюну на все и выберусь наружу, в воздухе прозвучал уже знакомый зычный голос, скомандовавший привал. Телега остановилась, а затем, постояв с минуту, снова дернулась и покатила в сторону от дороги. Вожделенные кусты стали так близко, что я едва не взвыла, глядя на них и понимая, что еще некоторое время не смогу выбраться из своего укрытия.
За телегой раздавался шум. Голоса мужчин, обсуждавших обустройство лагеря. Топот копыт, шорохи, стук, редкие крики и короткие приказы. Темнело так медленно, что я, глядя на угасающий свет солнца, почти плакала. Чувствовала, что еще немного и выпрыгну. Как есть, выпрыгну. Но судьба снова смилостивилась. Когда над землей опустилась тьма, я решилась. Благо, показалось, что рядом с телегой, кроме лошадей, никого нет. Приподняв немного брезент, навострила уши, надеясь услышать голоса или шаги. И снова ничего. Тогда я принялась выбираться, почти ползком. Едва не упала на землю, успев лишь в последний момент перенести вес на правую ногу. Выбралась и снова замерла, оглядываясь по сторонам, сжавшись в комок и готовая нырнуть под телегу в случае опасности. Тело казалось ватным. Я почти не чувствовала рук и ног, не говоря уже об остальных частях тела. Когда поняла, что поблизости нет никого из солдат, попыталась встать. Ближние кусты манили так сильно, что я готова была выть от нетерпения. Встать не получилось. Несколько утомительных часов без движения превратили меня в слабое нечто и тогда я поползла на карачках. Каждое движение отдавалось болью, но боль меня радовала. Я понимала, что начинаю оживать.
«Проклятая телега!» - думала я, пачкая колени и ладони в земле. Но сейчас это было не суть важно. Вот он, вожделенный кустик! Добралась без приключений и засела, словно хищник в ожидании жертвы.
А вокруг, чуть дальше от границы леса, горели костры. Они пламенели высоко. Пламя словно ограничивало лагерь. Я видела силуэты людей, слышала их голоса, а еще, закончив свои дела, насторожилась и поняла, что рядом тихо, словно маленький колокольчик, звенит охранная магия. Наверняка, это дело рук старого мага.
Отряхнув колени, попыталась встать снова. Мне надо было размять руки и ноги, да поживее, пока никто не заметил. Впрочем, кое-кто все же меня увидел. Лошади. Телега, в которой я ехала, стояла прямо рядом с лошадьми. Все они были стреножены и что-то жевали. На меня поглядывали, словно видели даже сквозь кусты, но прядали ушами и особого страха не проявляли.
Мне же надо было тоже поесть. Иначе, боюсь, завтра выдам себя песнями из желудка.
Прикрыв глаза, попыталась определить, как далеко простирается охранная черта, наведенная Маргелом. И поняла, что уже через пару шагов, сунься я туда, зазвенит тревога.
Устроилась в стороне от ранее облюбованного куста. Сняла с ноющей спины котомку и достала еду. Развернув на коленях тряпицы, отломила хлеба и кусок сыра. Но прежде выпила едва ли не весь запас воды. Пить хотелось разве что не сильнее, чем сходить в кустики по нужде.
Ела долго и со вкусом. Отчего-то эта простая еда казалась мне прекраснее всех блюд, которые я пробовала прежде. Да какой там! Она не шла ни в какое сравнение! А все потому, что я почувствовала себя чертовски голодной.
Пока ела, думала о том, что на территории лагеря магичить не стоит. Старик силен. Почувствует, если произнесу хотя бы одно заклинание. Мне и так было не по себе от его присутствия. Ну, почему, спрашивается, в отряде оказался маг. Не то, чтобы я этому сильно удивилась. Просто опасалась, что меня найдут.
