Кажется, каждому из нас придется играть в свою собственную игру.
9. Глава 9
Глава 9
Я ожидаю, что Демид отвезёт меня домой, но он сворачивает в противоположную сторону. В городе он разбирается хорошо, и я не думаю, что это ошибка, скорее всего, у него другая цель.
Представляю на миг, что он везёт меня к себе, и в животе снова пульсацией отдается слабое эхо возбуждения. Щекотно и немного стыдно собственных эмоций. Я с ним — как оголённый провод, только коснется, и бьёт разрядом.
— Сейчас поужинаем, потом встретимся с одним человечком, — точно читая мои мысли, говорит Демид, и я киваю. — Мясо будешь?
— С кровью, — он косится на меня, хмыкает:
— С кровью так с кровью.
Мы подъезжаем к Набережной, на которой расположено несколько элитных ресторанов. Отсюда противоположная часть города как на ладони; крутится, сияя разноцветными огнями, колесо обозрения, мимо плывет речной трамвайчик. Демид паркует машину, мы выходим из нее одновременно, а потом он снова поступает против правил: берет меня за руку.
Его ладони сухие, кожа жёсткая и горячая, опаляет меня жаром. Я смотрю на переплетение наших рук — его смуглая, опоясанная часами на тяжёлом браслете, с длинными пальцами, моя — светлая, без единого кольца, из украшений только нюдовый лак на ногтях. Смотрится так гармонично, что приходится себе в который раз напомнить: это лишь имитация.
Фальшивка.
Но тело все равно живёт своей жизнью, я ощущаю, как болезненно ноют соски, касаясь белья, и тянет в промежности. Если не считать прошлой с ним ночи, секса у меня не было уже очень давно, и все нутро просто вопит о том, что не мешало бы хорошенько оттянуться в компании со Старостиным, только мозг против. Он ещё не отказал мне. Пока что.
— Не забывай про нашу договоренность, — напоминает Демид, как будто у меня вообще есть хоть какой-нибудь шанс забыть о ней.
— А когда будет та часть, где ты смотришь на меня влюблёнными глазами и клянешься в любви? — мне хочется его поддеть, но Старостин не тот тип, кого можно легко смутить. Я вижу, как в его глазах играют черти, а сам он легко включается в игру. Обхватывает мое лицо ладонями, притягивает ближе и целует.
У него жёсткие, требовательные губы, они сминают мои, заставляя поддаваться. Когда его язык переплетается с моим, мозг всё-таки капитулирует. Я не понимаю, где я, не понимаю, что с нами происходит, и поведи меня сейчас за собой Демид, я бы пошла за ним безвольной жертвенной овцой.
Сопротивляться ему невозможно, да и не хочется.
Надо бы напомнить себе за что именно я его ненавижу, но какое это имеет значение, когда жар его ладоней даже сквозь платье обжигает до самых костей? Я не горю, я сгораю под его напором, теряюсь в кольце рук.
Отвечаю на поцелуй Демида, скольжу пальцами по смуглой коже рук, цепляясь за них, чтобы устоять на месте. Небритость его щек царапает мою нежную кожу, колко и остро. Когда он отступает, я понимаю, что снова могу дышать, но не стоять самостоятельно. Без него холодно, даже в такой жаркий вечер, как сегодня.
В черной глубине глаз Демида невозможно разобрать ни единой эмоции, он слишком серьезен для человека, который только что изображал со мной страсть. Только невозможно так играть, слишком чувственно.
— Идём, — мы снова держимся за руки, как влюбленные, я ловлю на нас взгляды прохожих. Наверняка, у меня сейчас опухшие губы и красное лицо в том месте, где его касалась щетина.
