В любом случае, я была намерена ответить отказом, пока не услышала его решающий довод. Он не собирался заставлять меня исполнять супружеские обязанности и дал в этом свое слово! Конечно, верить подобному человеку было бы неосмотрительно, но в том, что касалось этого договора, наши интересы почти совпадали.
Я искала возможность оказаться в замке Ренуар и узнать, как погибла моя сестра. А маркиз сам предложил мне там поселиться! И раз я стану его женой (пусть и временной), разве будет странным, если я захочу что-то узнать о его предыдущих супругах? Думаю, если я стану расспрашивать об этом слуг, это покажется тем вполне естественным. Так почему бы этим не воспользоваться?
А если маркиз попытается причинить мне вред, то навредит и себе самому – если и с его пятой женой что-то случится, то шестую ему удастся заполучить ой как не скоро.
За те шесть месяцев, что я могу пробыть в замке, можно раскрыть немало тайн и добыть доказательства вины Ренуара. Ну, а в случае, если я всё-таки ничего не найду, я смогу отомстить ему по-другому – я сбегу из замка, обставив всё так, чтобы все подумали, что это – очередное исчезновение жены маркиза. И получив еще одно подтверждение того, что проклятие Лефевров существует, ни одна разумная девица уже не согласится стать его женой.
Воодушевленная этой мыслью, я кивнула:
– Хорошо, ваша светлость! Я готова заключить с вами договор. Только я требую увеличить плату до двухсот золотых монет. Да, и наряды, которые я получу как ваша супруга, останутся у меня и после расторжения брака!
Мне показалось, это должно убедить его, что в этом союзе я преследую исключительно корыстный интерес.
Так оно и случилось – он рассмеялся:
– Договорились, мадемуазель! Завтра утром я заеду за вами, и мы скрепим наш союз подписями в брачной книге городской ратуши.
Да, временные браки не предполагали церковного обряда – иначе я ни за что не согласилась бы участвовать в подобном обмане.
– И не забудьте какой-нибудь документ или свидетеля, который подтвердит вашу личность!
Эти слова его светлости повергли меня в шок. Как я могла предъявить что-то, что свидетельствовало бы, что я – Айрис Мюссон, если я на самом деле таковой не была? Более того, в Велансии женщинам вовсе не были положены никакие документы – сведения о них обычно записывались в документы их отцов, мужей или братьев. И по всем подобным документам я была Айрис Амальрик.
К счастью, вернувшись в пансион мадам Преваль, я нашла в своем дорожном саквояже расписку королевского казначея, утверждавшую, что он принял от Айрис, племянницы его милости барона Антуана Мюссона, пять золотых монет в качестве добровольного пожертвования на снаряжение королевской экспедиции к Дальним островам. Я достала чернила и салфетки и довольно ловко поставила кляксу на словах «милости барона» – теперь их уже нельзя было разобрать, но вполне можно было предположить, что в бумаге речь шла о его преподобии, то есть, как раз о священнике, племянницей которого я назвалась.
Расписку эту я получила пять месяцев назад, когда в город Бюше, где проживал дядюшка, из столицы для сбора пожертвований прибыл казначей из Веланса. Дядюшка же тогда как раз занемог, но и не принять участие в столь благом, по его мнению деле, для него было немыслимо. Вот он и передал деньги через меня, а теперь это оказалось весьма кстати.
Дав чернилам высохнуть, я снова аккуратно сложила бумагу и сунула ее в карман пальто.
