Ему уже не требовалось мое согласие, чтобы стянуть их и подобраться к нижнему белью.
Захватил зубами розовое кружево и оттянул, сминая ладонями покрывшиеся мурашками ягодицы. Я непроизвольно дернулась вперед, пытаясь прижаться к лицу Давида теснее. Растеряла скромность, желая избавиться от невыносимой пульсации под колючим подбородком Давида. Он потерся бородой о мою изнывающую плоть, раздразнивая и накаляя до предела.
Мой разум был подобен пылающему аду.
Я была готова на все, чтобы удовлетворить непреодолимую потребность в том, чтобы ощутить ласки его языка на своем клиторе.
Один вид его головы, поместившейся между моих широко разведенных бедер, сводил с ума.
Давид задел зубами набухший клитор, и я пропустила громкий стон.
— Ш-ш-ш.
Мужчина приподнялся на локтях, приблизился к моему лицу и захватил в плен мои губы. Смял их своими настойчиво, но мягко и осторожно, отчего я вновь невольно застонала. Углубил поцелуй, встретившись с моим языком, и увлек в страстный танец, от которого я совсем поплыла.
— Какая ты влажная, господи, — он громоздко вдохнул, прижавшись лбом к моему лбу, и опустил руку к моим трусикам. Надавил пальцами на мокрую ткань.
— Умоляю, хватит… — не сумела договорить. Хотела сказать ему, чтобы он прекратил изводить меня.
Накрыла его ладонь, сильнее прижимая к своему входу. Толкнулась на мужские пальцы и испустила судорожный вздох.
— Ты хочешь, чтобы я отлизал тебе, Майя?
Ох, бог мой…
Я поборола желание закрыть лицо руками.
Микроскопически кивнула, однако Суворову этого показалось недостаточно.
— Скажи. Попроси меня, — дьявол искушал жарким шепотом.
Я впилась зубами в нижнюю губу и посмотрела ему прямо в глаза.
— Пожалуйста… сделай мне приятно… Давид.
В его глазах загорелся неукротимый яростный блеск.
Мужчина опустился вниз и жадно вдохнул аромат моего возбуждения. Склонившись ниже, приспустил, наконец, нижнее белье и раздвинул влажные складки. Его взору открылся набухший бугорок клитора.
Об этой картине я могла лишь тайком фантазировать глубокими, одинокими ночами.
— Давид! — на выдохе произнесла его имя и дернулась, рефлекторно попытавшись закрыться от плотоядных губ.
Но он не позволил мне свести бедра. Медленно, будто бы награждая шансом осознать происходящее, прильнул ртом к плоти.
— Не сопротивляйся, Майя, — горячим дыханием обжег чувствительный клитор.
Я заскулила и откинула голову назад, когда Давид неторопливо провел языком по половым губам. Размазывал смазку, пошло облизываясь и причмокивая, будто смаковал изысканное блюдо.
Двумя пальцами уперся в тесный ход, осторожно массируя и слегка надавливая. Я шумно ахнула, когда он едва проник внутрь. Из груди вырвался еще один жалобный стон.
— Больно? — тут же поинтересовался Суворов.
Он остановился и успокаивающе погладил меня по бедру свободной рукой.
— Немного, — я дрожала не столько от боли, сколько от инстинктивного страха.
Давид издал звук, похожий на удовлетворенное мурлыканье, и принялся вылизывать меня медленными, длинными, плавными движениями. Я отчетливо ощущала скольжение теплого гибкого языка. Кончик запорхал над разбухшим от перевозбуждения клитором с какой-то немыслимой резвостью, подобно скорости взмаху крыльев колибри. Сводил с ума и выталкивал меня за грань в бескрайний океан чувственного удовольствия.
Я задержала дыхание, содрогаясь в предоргазменных судорогах и чувствуя приближение долгожданной развязки...
