– Как ты пронёс в комнату Венди цветок с проклятием? – Я помнил ту розу с чёрным лепестком, понюхав которую друг глупо разулыбался.
– Это деловая тайна.
Венди отвесил ему подзатыльник – я заметил, что делает он это с особым рвением и маниакальным блеском в глазах – никак нашел на ком отыграться за все свои горести.
Я положил Марияру руку на плечо, не позволяя встать со стула, и сжал, давая понять, что, если он и дальше будет отмалчиваться, я пойду на более решительные меры.
– Заплатил, и меня впустили.
– Кто впустил? Кто-то из слуг? Она была старая? Ведь не могла же Розана… – успокаивал себя Венди.
Марияр пожал плечами, словно это было не важно. В принципе он прав, да только…
– Это была не Розана! Она не могла!..
– Допросишь своих слуг позже, – одёрнул я друга. Сейчас было важнее другое…
– Это точно старая грымза! Она меня терпеть не может!
Демоны!
– Значит, Беатриче отметила Венди проклятием? – задал я решающий вопрос.
Марияр молчал, и его молчание было красноречивей слов.
– Нужно поговорить с Беатриче и как можно скорее. Где она? – обратился я к другу, и он указал направление.
– А если Марияр всё врёт? – перехватил меня Венди, когда я направился в зал, оставив его на карауле. – Неужели ты веришь, что Беатриче наложила на меня проклятие? Она же знала, что вскоре состоится тахарэ, все приближенные знали. Безумие какое-то! Я ведь мог погибнуть. И ты тоже!
– Вот именно, что безумие. В которое тебя и повергло проклятие Беатриче.
– Выходит, это не Кадемония.
– Выходит, так. А теперь я всё же хотел бы найти Беатриче и поговорить с ней, – кивнул я на его руку, удерживающую меня, и он наконец отцепился.
Отыскать Беатриче не составило труда. Она обнаружилась на собственном празднике в обществе смазливого кавалера.
– На пару слов, – шепнул ей нежно на ушко, чтобы она ничего не заподозрила, и утянул из зала.
Не знаю, как получилось, но следом увязался граф Вилейский, Араберто и Пати с Эсмирато. Возможно, о предстоящем допросе канцлеру в тайной записке сообщил Венди, забеспокоившись, что я перегну палку. А Пати с женишком потянулись за компанию. Хотя, возможно, сбор родственников получился спонтанным, это просто я мнительный.
Когда все собрались у трагично известного фонтана, Беатриче, узрев плачевный вид своего кузена, всё поняла. Я думал, она испугается или, по крайней мере, встревожится, но она только гордо вскинула голову, будто это я тут натворил дел.
– Думаю, не стоит объяснять, почему мы все здесь собрались.
– Напротив, Кармаэль, мне бы очень хотелось узнать, что происходит, – озадачился Араберто; вид у него был такой, словно я и правда совершил что-то из ряда вон… Ну конечно, притащил его невестку, предварительно измучив ее двоюродного братца, явно же, что замышляю что-то нехорошее.
Я прошёлся туда и обратно возле фонтана, оттягивая время, наслаждаясь заинтригованными и нетерпеливыми взглядами собравшихся. Одна Беатриче хранила подлинное хладнокровие, но я надеялся, что, когда я начну, надолго её не хватит.
– Мне стали известны имена зачинщиков заговора против меня, – обронил я в глубокой тишине, если не считать звенящих струй воды. Остановился напротив графа Вилейского и выразительно посмотрел ему в глаза. – Прошу прощения, граф, но в списке заговорщиков значится ваша дочь.
– Что? – Бородка графа неодобрительно затрепетала, а глаза – и без того навыкате (верно, Беатриче красотой пошла в мать) – едва не вылезли из орбит. – Этого не может быть! Её кто-то оговорил!
