– Кто-то? Это был ваш племянник. А вы говорили, человек он кристально честный, ему можно полностью доверять.
Граф ожёг родственничка пламенным взором, отчего тот сконфузился, уставившись в пол.
– Этот бездельник что хочешь наговорит!
– С его слов, ваша дочь пыталась опоить меня любовным зельем, чтобы после женить на себе. Вы помните, что произошло в саду после бала? Вы же думали, что именно я был там при компрометирующих обстоятельствах. Вы даже принесли мой камзол императору, чтобы убедить его в этом и вынудить женить меня на вашей дочери. Но я в ловушку не попал. Вместо меня в неё угодил Венди.
– Что? – на сей раз опомнился Араберто. – Как это понимать, граф? Вы знали?
– Многоуважаемый канцлер, я к этому не имею ни малейшего отношения. И моя дочь – тоже. Какие есть доказательства, кроме слов Марияра? – покривился он.
– Есть свидетель, который видел, с каким усердием ваш племянник предлагал мне коктейль, – продолжал я.
– Кто? Да разве можно верить этому вашему свидетелю, когда на кон поставлена честь моей дочери? За звонкую монету иные готовы сказать всё что угодно!
– Не беспокойтесь, свидетелю можно верить. Это – я. И я отлично помню тот вечер, когда Марияр с упорством подсовывал мне коктейль, который, к слову, достался Венди. К каким последствиям это привело, нам всем отлично известно.
– Да, но…
– Есть еще кое-что, – повысил я голос. – Беатриче на этом не остановилась. Ей показалось мало женить на себе герцога Лириканто. Она решила отомстить! Верно, ей не понравилось, к чему привёл промах с зельем. Да и вам, граф, вероятно, тоже.
– Это возмутительно! – пошёл тот красными пятнами гнева. – В чём вы меня обвиняете?
– Пока ни в чём. Я лишь рассказываю, что знаю, и на основании этого строю предположения. И единственное, чего прошу – дослушать до конца.
Установилась тишина. Прекрасно!
– В комнате Венди была обнаружена роза с чёрным лепестком, – объявил я.
Бровь канцлера поползла вверх: он знал наверняка, что ничего подобного найдено не было.
Ну подыграйте мне, Араберто!
– И что? Это ничего не доказывает, при чём тут моя дочь?
– Марияр утверждает, что именно по её приказанию он принес цветок с проклятием в комнату Венди. Да не просто с проклятием, а проклятием, влияющим на разум! И это учитывая, что Венди был выбран талахари, и ему предстояло сопровождать меня на испытание, в опасном путешествии. Поступок Беатриче мог стоить всем нам жизни!
– Проклятие в комнату Вендиана могли принести по чьему угодно приказу. Слова Марияра – пустой звук! – упорствовал граф.
– Но он настаивает на том, что приказ отдала ваша дочь. И как ему не верить? Случай с зельем и вот этот с цветком свидетельствуют, что Марияр давний сообщник Беатриче.
– Всё это притянуто за уши! – отмахнулся граф. – Нет никаких доказательств, кроме пустых слов мальчишки! Я твёрдо убежден в невиновности моей дочери!
– То, что проклятие было наложено на Венди – доказано мастером Лансером. Кроме того, о проклятии знал ограниченный круг людей, и Марияр в него не входил. Откуда же ему известны подробности? Разве только из первых рук.
– Клевета!
– Извините, но у вашего племянника вряд ли хватит ума оговорить кузину просто так.
– На это много ума и не надо!
– Конечно. Если бы всё так ладно не сошлось. Инспекция выявила, что проклятие наложила женщина. У вас есть предположения, кто бы это мог быть?
