– Нет, – вступил Венди, – только пожелания: может, ты заткнешься?
– Понимаю, в каком вы затруднительном положении, – ничуть не обиделся кэшнаирец.
– В таком же, как и вы.
– Возможно, мы найдем решение, которое всех устроит.
– Разумеется, найдем. Если ты знаешь, как снять это демонское проклятие!
– Зачем же торопиться?.. – наконец взглянул на Венди Эсмирато.
– А за тем, – не дослушал его тот, – что это как бы не дело! Нужно всё повернуть обратно.
– Да что ты говоришь! – не сдержался кэшнаирец. – Мы и сами разберемся. Без посторонних. Ты, как мне помнится, в опале…
– Был! Теперь всё в прошлом, так что извини-подвинься, мое слово тоже кое-что значит. И более твоего! Мы с Кармаэлем… – он по привычке бросил взгляд на темноволосого юношу, перевел на меня… тряхнул головой, видимо, запутавшись. – Короче, мы с Кармаэлем…
– Нам нужно поговорить с глазу на глаз, – неожиданно заговорил темноволосый юноша… то есть я, но не совсем… и открыл дверь в свои покои... то есть в мои…
И я на ватных ногах проследовал в указанном направлении.
Поговорим!
Эсмирато и Венди остались с той стороны двери, а я с этой, отчего-то робея.
Темноволосый юноша смотрел на меня внимательно и с интересом.
– Ну чего ты, – заговорил он, – это же твои покои, располагайся.
Вид собственной гостиной, такой знакомой и родной, вызывал тоску, чувство чего-то непоправимо утраченного. Всё осталось на месте, как при мне, столик, тахта, пиала с леденцами… одна конфета откатилась к краю стола – еще вчера я ее случайно обронил, и неожиданно вид этой конфеты обнадежил. Я вернусь! Займу положенное мне место. Быть Кадемонией – это не навсегда. И чувство потерянности – тоже.
Темноволосый юноша вздохнул, понимая, что ему нужно брать всё в свои руки – я не пошевелюсь.
– Присаживайся, – предложил он;
он
, потому что признавать в нем Кадемонию, было чем-то неправильным.
Я уселся на тахту. Он тоже опустился в кресло.
– Выходит, мы поменялись телами. А я, оказывается, выгляжу лучше, чем думала. – Этот покровительственный тон и улыбка – это, несомненно, Кадемония, и утверждение этого факта неприятно окатило жаром. – Как такое вышло, боюсь и представить, но…
– Так это не твоих рук дело? – сорвалось у меня.
– Отчего же моих? Не понимаю. – Морщинка пролегла меж бровей юноши… меж моих бровей! И неприятное чувство кольнуло сердце, словно меня вышвырнули из собственного дома, и кто-то другой пользуется моими вещами, всеми благами. На деле – еще хуже!
– Не будем ходить вокруг да около. Лучше сразу во всем сознайся! – Напавшая на меня робость отступила. – Я хочу вернуть всё обратно! И если ты знаешь как?..
– Мне бы тоже хотелось знать как. – Положила Кадемония мою ногу на ногу, обхватив колено сцепленными ладонями, и лицо ее исказила тонкая неприятная улыбка. – Но не будем спешить.
– Чего?
– Думаю, каждый из нас найдет и положительные стороны в сложившейся ситуации. Мы сможем лучше узнать друг друга, изучить, так сказать, изнутри. – Он наклонился вперед всё с той же неприятной улыбкой. – Как это работает?
– Что? – не понял я.
– Врата Шаоса.
Внутренности обожгло нестерпимым жаром.
Юноша встал и прошелся по комнате, чеканя шаг.
– Ты призываешь силу Врат… Но как? Как ты это делаешь? – Он склонился ко мне, опершись рукой о спинку тахты, обдавая дыханием мятной прохлады. И впервые в жизни захотелось вцепиться себе в глотку… то есть не совсем себя, а…
