Я оглядел пойманного друга с ног до головы, пытаясь определить, сломаны ли кости. Но видимых повреждений не обнаружил. Араберто потрудился на славу, даже фингал под глазом не поставил. Одно слово – мастер! Мне бы у него поучиться. Как не оставлять следы.
– Знакомо? – продемонстрировал отец камзол, снятый с дверной ручки.
Венди шмыгнул носом, уставившись покрасневшими глазами на вещицу, и, изобразив на лице невыносимые страдания, кивнул.
– Замечательно. И что о нём расскажешь?
– Его высочество был в этом камзоле на балу? – с сомнением протянул друг, ища ответа в глазах императора. А в глазах императора было что угодно, только не ответ. Я даже приметил там усмешку. Или показалось?
– То есть, с твоих слов, камзол принадлежит Кармаэлю?
Венди бросил на меня взгляд, надеясь, видимо, на подсказку. Да знал бы я сам, чего они от нас хотят.
– Это мой камзол, если вопрос в этом, – ответил я за друга, и тот облегчённо вздохнул.
Нет, я не понял, это что, преступление – носить данный камзол, или Венди просто боится ляпнуть лишнего?
Отец не обратил на мои слова никакого внимания, продолжая изучать смущённое лицо сына канцлера, будто почувствовав, что от Венди он добьётся большего… чего бы ему там не хотелось.
– Ты надевал вчера этот камзол? – решил император сменить тактику.
Как ни посмотри, а вопрос не подразумевает, что нужно что-то скрывать.
Венди пожал плечами, отрицательно помотал головой и выдал:
– Да.
– При каких обстоятельствах?
Кстати, меня тоже интересовали обстоятельства, и я уставился на друга не в пример пристальней остальных.
– Мой камзол был залит коктейлем, и я подумал, – протараторил он, не глядя на Араберто, – что не будет ничего плохого, если… если…
Ага, если принц одолжит ему свой камзол, а сам останется как есть. Отличная отговорка!
– Я сам дал ему камзол, – вступился я. – Мне было жарко.
Отец снова проигнорировал мои слова.
– Значит, вчера ты надел камзол Кармаэля, потому что твой пришёл в негодность? – уточнил он.
Венди кивнул.
С минуту император о чём-то тихо посовещался с канцлером, при этом оба хранили непроницаемость лиц, и опять обратился к допрашиваемому:
– Тебя кто-нибудь просил надеть камзол принца?
– Не… нет. Никто не просил. – Растерянный взгляд Венди метался по комнате, пока не остановился на мне. Я с трудом удержался, чтобы не погрозить ему кулаком – сам не зная зачем – и сурово свёл брови – а пусть поволнуется!
Сглотнув, Венди перевел взгляд на своего отца, но и там его не ждало ничего утешительного.
– О, Лагас! – завопил он, падая на колени и стремительно бледнея. – Не знаю, какая сила повлекла меня в сад… наваждение какое-то! Это не я! Не я! Мною кто-то управлял. Клянусь, я бы никогда! То есть в этот вечер ни за что! Могу поклясться именем матери, – при этих словах Араберто ощутимо вздрогнул. – Я оказался в саду помимо воли, а в глазах стояла
она
… это видение! Она преследовала меня. Я не мог противиться её чарам. Шёл по ночному саду, не разбирая дороги, пока не увидел её! Уверяю вас, я ничего в тот момент не соображал. Утром я думал, что это всего лишь сон, настолько неясным и расплывчатым всё было. – Венди всхлипнул, давясь слезами, не спеша продолжить покаяние.
– И что потом? – минуту спустя осведомился Араберто.
– Потом? – поднял на него удивлённый взгляд Венди. – А что потом?
– Что случилось, когда ты оказался на месте, куда тебя заманило видение?
