– Да ерунда, конечно! – ободряюще воскликнул Венди. – Но Пати косу на отсечение дала, что ты по своей воле к Кадемонии не подойдёшь и цветы ей не подаришь.
– Пати так сказала?
– Она на это поспорила.
Тьма!
– Что будешь делать?
– Тебе какая разница? Нечего сплетни по углам собирать и мне пересказывать.
– Раньше тебе это нравилось.
– Мне никогда это не нравилось! – А теперь нравится ещё меньше.
– Подозрительно…
Если он сопоставит моё бегство в саду от Кадемонии и новую сплетню, то убедится, что всё правда.
Губы Венди дрогнули в полуулыбке.
Чтоб его! Когда не надо он проявляет чудеса сообразительности.
Попросить совета? Венди наверняка знает, как обращаться с женщинами старше себя.
Улыбка друга стала шире.
И потом с утра до вечера слушать насмешки и шуточки...
Хотя чего я переживаю? Всего-то и нужно, что изобразить безразличие.
Выхватив у Венди букет, который он почему-то не успел подарить, я осклабился в улыбке – Венди отпрянул.
Безразличие изобразить не удалось.
Сейчас посмотрим, кто кого… опасается.
Повернувшись, нос к носу столкнулся с Кадемонией, и сердце отчаянно забилось и ухнуло вниз. И… ничего. Я спокойно встретился взглядом с принцессой, вручил цветы, одновременно изрекая, что ослеплен её красотой – спасибо Венди, подучил. И только через минуту сообразил, что больше не чувствую, как внутри что-то сжимается, заставляя думать о побеге.
Может, я перешагнул порог, который мешал двигаться дальше, видеть всё в истинном свете? Кадемония не просто красивая женщина, прибывшая издалека, чтобы стать моей невестой. Она – Первая принцесса враждебного государства! И насколько бы не казалась прекрасной, я должен научиться противостоять её чарам.
Я смог?
– Можно мне?.. – Неожиданно Кадемония притронулась к моим волосам и запустила в них пальцы. – Ум… какие мягкие.
Краска бросилась мне в лицо, и я, не помня себя, вылетел из комнаты.
– Ни слова! Ни единого слова! – предостерегающе поднял я руку, склонившись над фонтаном. С волос капала вода, пуская маленькие круги на перламутрово-розовой поверхности, отражающей вечернее небо. Охладился, называется.
Прислонившись плечом к статуе – деве в платье из цветов, Венди задумчиво меня разглядывал. В его взгляде сквозило… сочувствие? Жалость?
– Ну скажи, как ты разочарован, что я повел себя по-идиотски, а ты бы, разумеется, так не поступил.
– Скажу только: вечно вы, ваше высочество, даёте противоречивые указания – то «ни единого слова», то «скажи». – Отлипнув от статуи, он приблизился и присел на край фонтана. – В чём дело? Неужели Кадемония такая страшная? Или что-то ещё?
Что-то ещё.
Я вздохнул, присаживаясь рядом.
– Понимаешь… у меня такое чувство, что… – Как бы сказать? – Кажется, будто… на меня наложили заклятие. – Затаив дыхание, я ждал, что он ответит, если ответит, а не рассмеётся в лицо. Он ведь тоже твердил, что на него наслали чары, только я ему не поверил. Теперь приходится пожинать посеянное.
– Заклятие?! И в чём оно выражается? – остался Венди на удивление невозмутим.
– Ну… – Я попытался сформулировать мысль, но она вязла, как в болоте, и всё, что я смог выдать это: – Когда Кадемония рядом – это хуже, чем первое сражение с лунниками… если ты понимаешь, о чём я…
– Понимаю, – бесстрастно отозвался друг и, помолчав, добавил: – И что?
Если бы я знал.
– Надо что-то делать. Я так больше не могу. У меня в голове мысли путаются. Это чары?
