Но я решила ничего не объяснять. Пусть думают, что хотят! Так ко мне меньше будет вопросов.
— Госпожа знает толк в развлечениях! — сально хихикнул толстяк-торговец и, одобрительно поклонившись мне, продолжил: — Повышаете цену, пока оппонент не сдаётся. Двух желающих достаточно, чтобы я начал аукцион. Когда один из вас останется счастливым владельцем ёкая, я перепишу на вас ключ заклятья подчинения. И благодаря рабскому ошейнику на ёкае вы сможете отдавать своему рабу магические приказы. Приказ глаза в глаза всегда работает чётче. Но и без приказа раб не может навредить хозяину. Только не забывайте подзаряжать ошейник кристаллами, иначе… я вам не завидую. А теперь позвольте небольшую демонстрацию…
Торговец сложил пальцы левой руки в простейший магически пасс, и через широкую исполосованную ранами грудь ёкая Шиарея — легла очередная полоса. Особенно глубокая. Алая. Блестящая. Мой разум с задержкой осознал, что это — порез… от магической плети. По рельефному прессу ёкая стекло несколько капель крови, но рана уже уменьшалась, на глазах превращаясь в одну из таких же алых следов, что были рядом.
Ёкай сжал зубы, но не издал ни звука. Но я прекрасно понимала, что ему очень больно. Но ещё — из пророческого видения — я знала, что если он попадёт к тому второму господину, что претендовал на покупку, — ёкаю будет намного больнее! А потом — он вырвется. И никого не пощадит.
— Великолепная регенерация! — тем временем распинался продавец.
Рядом стоя́щий тощий неприятный господин одобрительно кивнул.
— Госпожа… — обратился ко мне продавец, — продемонстрировать свойства ёкая, интересующие вас на рынке запрещено законом…
Снова этот смешок среди зевак. И снова липкое унижение вновь овеяло холодком мои внутренности.
–… но можно обнажить товар! — не успокаивался продавец, — чтобы вы оценили мужское достоинство…
ЧТО?!
— Нет! — почти выкрикнула я, — я… позже… в смысле… не надо!
— Как прикажете! — поклонился продавец, — объявляю старт аукциона. Итак, десять золотых. Кто больше?
— Сто золотых! — громогласно объявил мой конкурент.
И я просто обмерла!
Сколько?!
Да у меня же было всего тридцать!
И что теперь делать?!...
— Госпожа? Ваша цена? — потребовал торговец.
— Я… дайте мне полчаса, я раздобуду деньги!
— Так дела не делаются, — окинув меня надменным взглядом, заявил второй покупатель. “Хорёк!” — я так его про себя и назвала.
И пока я судорожно придумывала, как же мне быть, он шагнул толстяку и протянул ему кошель. А потом повернулся к клетке…
— Простите, господин, у вас не хватает? — вдруг сказал торговец.
— Что?! Быть не может!
— Возможно, что-то потерялось… — и он продемонстрировал, что в кошельке есть неровная дырка — такая, будто её мыши прогрызли! — Тут осталось всего… двадцать два золотых.
— Тогда покупаю за двадцать два! — рявкнул хорёк.
— Я предлагаю ставку тридцать! — вклинилась я, не веря в свою удачу.
— Нет! Я принесу деньги!
— Так дела не делаются, господин, — вернула я ему его же фразу и поскорее шагнула к торговцу, протягивая свой кошель, в котором звенели золотые. — Посчитайте!
Тот принял и скрупулёзно проверил содержимой.
— Ёкай продан молодой госпоже, — объявил он, заставив хорька скривиться от гнева.
Я перевела дыхание, и улыбнулась, чувствуя, что удача на моей стороне. Но потом кинула взгляд на Шиарея и вся моя радость улетучилась. Его мрачный взгляд не сулил мне ничего хорошего. На губах гуляла жестокая ухмылка.
