Жизнь Горькая… Жестокая… - страница 28



И выковыривал ножом
Из-под ногтей я кровь чужую…

* * *

Первые снаряды немецких орудий, взорвавшиеся на советской земле, вызвали к жизни главную тему военных лет:

Вставай, страна огромная!
Вставай на смертный бой!
С фашистской силой тёмною,
С проклятою ордой!

Это стало правдой дня. Тысяча четыреста восемнадцать кровавых дней и ночей продолжали оставаться для страны правдой – главной и очевидной. Песня «Священная война» была знаменем ненависти. Такой яростной силы, такой естественной интонации исполнены разве гимны революций.

…Умолкли 9 мая 1945 года раскалённые под Берлином пушки – вернулось в города и сёла России поредевшее поколение воинов-фронтовиков, которое включилось в ратный труд советских тружеников тыла по восстановлению разрушенных врагом городов и посёлков, заводов и фабрик, электростанций и угольных шахт.

Самое парадоксальное состояло в том, что войны могло бы не быть! Об этом я написал в главе 7 «Война».


* * *

В связи с 70-летием со дня начала Великой Отечественной войны 1941—1945 годов я написал цикл статей, посвящённых минувшей войне. Одна из них, «Поэзия в годы войны», была опубликована 28 июня 2011 года в газете «Ванкувер Экспресс». Предлагаю вниманию читателей фрагменты из этой статьи.


…Самым популярным поэтом в годы Великой Отечественной войны был Константин Симонов. Он без всякого преувеличения был общим любимцем у советских воинов. Его сила была в том, что он в простых словах обращался не к народу вообще, не к солдатам всех фронтов, а к каждому лично. И понятие Родины, главную тему поэтов войны, он сумел к каждому приблизить стороной личной, безусловной:

Если ты не хочешь отдать
Немцу с чёрным его ружьём
Дом, где жил ты, жену и мать,
Всё, что Родиной мы зовём,
Знай – никто её не спасёт,
Если ты её не спасёшь.
Знай – никто его не убьёт,
Если ты его не убьёшь.

* * *

Жестокие реалии фронтовой жизни талантливо изобразил поэт-фронтовик Николай Любченко. Я приведу лишь три стихотворения из его сборника «Раны памяти», который был издан в 2005 году в Ванкувере.

Боям высотка помешала.
Её бы можно обойти,
Да очень выгодно стояла
К звезде Героя на пути.
И были брошены солдаты
В атаку под прямой огонь.
За сутки боя было взято…
Плацдарм величиной с ладонь.
Сначала немцы удивились:
Они в сраженьях знали толк.
Потом серьёзно укрепились
И… перебили целый полк…
Высотку эту всё же взяли
За жизнь полка – такую мзду
Солдатики врагу отдали
За генералову звезду…
* * *
В глазах отвагу вижу вновь,
На белых марлевых повязках —
Ещё дымящуюся кровь…
И трупы, трупы на салазках…
Стоял бессменно, как любил я,
Над спящей ротой на часах
Смотрел, как ИЛов эскадрильи
Стригут просторы в небесах.
На миг тревожно засыпаешь
Под свет мерцающих ракет
И, видя вещий сон, гадаешь:
Убьют сегодня или нет…
Я здесь умру без вдохновенья,
Задушен будничной тоской…
Я жажду битвы упоенья,
Я жажду вихря и смятенья,
И смерть в сраженьи – жребий мой…
На штык мундир грязно-зелёный
Любил в атаке насадить.
Увидеть вид благословлённый:
Ему (не мне) уже не жить!
И насладиться видом мук,
Не выпуская штык из рук.
И ад, и рай в игре видений
В уме пылающем моём,
Где Дьявол с Господом вдвоём
Рвут миллионы поколений
И превращают в толпы теней
Всепожирающим огнём…
* * *
Война окончена. Прошла…
Как ждали этот час!
Как будет жизнь теперь светла
У каждого из нас!
Нам двадцать пять! Зачем грустить?
Ведь жизнь так хороша!
И можно горы своротить,
Когда поёт душа!
Я этот миг годами ждал