В конце 1947 года, когда мне стало известно о двуличии Беллы, пославшей моё фото, а также письмо своей подружке Берте Рошаль, я по-новому взглянул на наши с Розой отношения. 15 декабря 1947 года я послал Розе в письме своё небольшое фото. Оно сохранилось до сих пор. На своём фото я написал: «На добрую, долгую память дорогой Розочке от её друга Володи. Храни и меня не забывай».
В ответном письме Роза прислала мне своё большое фото (размером с открытку), на котором написала всего два слова: «Лучшему другу».
* * *
Когда я поступил в институт, то вскоре (в начале сентября 1948 года) тётя Циля переслала мне письмо Розы. Однако в ту пору я находился в состоянии тяжелейшей депрессии и на письмо Розы не ответил. Вот так, по моей вине, наша переписка прервалась…
И вот прошёл почти год. Я успешно закончил первый курс электроэнергетического факультета и приехал на каникулы в Новгород-Северский. Спустя месяц я получил письмо от… Розы! Боже мой! Как возликовала моя душа!
Я тут же написал Розе ответное письмо. Вот так Роза реанимировала нашу «эпистолярную» дружбу. Хочу подчеркнуть: письмо Розы, полученное мною летом 1949 года, ошеломило меня. Я подумал: если Роза (спустя год) снова написала мне, значит, она меня… любит!
В моей памяти всплыл фрагмент письма Татьяны к Евгению Онегину:
Я к Вам пишу – чего же боле?
Что я могу ещё сказать?
Теперь, я знаю, в Вашей воле
Меня презреньем наказать…
На уроке русской литературы учительница нам сказала о том, что только сильное чувство – пламенная любовь к Онегину – побудило Татьяну первой написать ему письмо.
Поэтому второе письмо Розы, полученное мною после почти годичного перерыва, я интерпретировал как проявление любви Розы ко мне. Как пелось в одной из послевоенных советских песен: «Каждому, каждому в лучшее верится…» Это было моим величайшим заблуждением и объясняется моей склонностью к эйфории…
* * *
На втором курсе у меня сложилась тяжелейшая ситуация… Об этом я подробно расскажу в последующих главах. Именно поэтому письма Розы в тот трудный период моей студенческой жизни стали для меня той нравственной опорой, источником огромной духовной силы, в которой я очень нуждался…
Каждое письмо Розы я воспринимал как подарок Судьбы. Я несколько раз перечитывал драгоценное послание милой девушки. Именно тогда во мне пробудилось чувство большой Любви к своей бывшей однокласснице. Я писал Розе о своей безмерной любви к ней, рассказывал о событиях, происходивших в моей студенческой жизни.
Мои письма производили на Розу неизгладимое впечатление. В любую погоду Роза шла на почту, чтобы получить моё письмо. Так как в ту пору я писал Розе довольно часто, не дожидаясь ответа, то нередки бывали случаи, когда Роза получала одновременно два и даже три письма.
Поскольку Роза не хотела, чтобы кто-либо мог прочесть моё письмо, адресованное ей, то она пожелала, чтобы я писал ей «до востребования».
* * *
9 апреля 1950 года мне исполнился 21 год. В этот день я написал Розе письмо, которое заканчивалось словами: «В будущем я хочу, чтобы моей женой стала девушка по имени Роза Вайнштейн». Это письмо произвело на Розу неизгладимое впечатление.
Летом 1950 года сестра покойного отца Розы Броня Казанджи пригласила Розу и её маму к себе в гости. Мама Розы-Анна Израилевна не склонна была ехать в Новгород-Северский, однако Роза сумела уговорить свою маму совершить эту поездку.
