Жизнь ради смерти - страница 5

И наперекор всему сдержал обещание: он не обменял свою независимость ни на еду, ни на крышу над головой в течение всех следующих месяцев, проведённых на улице. Вместо того, чтобы опустить руки, Феликс научился бороться и выживать в тех условиях, в которых вынужденно оказался. Давать заднюю он даже не думал: предавать самого себя стал бы только бесхребетный трус. Ну или лицемер.

Ни к тем, ни к другим Феликс себя не приписывал. Кто-то, кто хотел бы поумничать, назвал бы это глупой, никому не сдавшейся гордостью. Однако же Феликсу было, с чем сравнивать. Выбирая из двух зол, любой бы на его месте остановился на меньшем.

Два года Феликс справлялся один: находил подработки, в качестве оплаты принимая как деньги, так и еду, тёплую одежду или редкий ночлег. Избегая риска быть пойманным патрулём, он никогда не задерживался в одном месте надолго и каждую неделю был вынужден подыскивать новое убежище, пока кто-то бы не решил о нём доложить. Весной, летом и ранней осенью Феликс пытался тщательно готовиться к холодам, зимой – не замёрзнуть насмерть. Денег, накопленных за тёплые месяцы, хватало, чтобы пережить суровые морозы, поэтому, в целом, жаловаться было не на что.

Стоило же ему подумать о том, что судьба встала на его сторону, как Феликс стал жертвой очередного разочарования.

В один октябрьский день, когда он возвращался в своё временное пристанище после очередной подработки, на него напали в подворотне и обокрали. Несмотря на многочисленные побои, Феликс с больными рёбрами пробежал несколько кварталов в надежде догнать преступника и вернуть все деньги, заработанные честным трудом, но вскоре потерял вора из вида и с тяжёлым сердцем смирился с тем, что дальнейшее преследование было бесполезно. Обратиться за помощью Феликс не мог: сразу отправят обратно в приют. Но даже если бы и мог, что бы он сказал? Из-за маски на лице беглеца ему не удалось разглядеть какие-либо отличительные черты, которые стали бы полезны в поимке.

От одной мысли о том, что у него ничего не осталось, Феликса накрыла паника. Наступление зимы он бы никак не отменил и не отсрочил, даже если бы молил об этом стоя на коленях, а пережить её без средств на существование было в лучшем случае маловероятно.

В голове начали проноситься картинки неминуемой смерти. С горькой усмешкой Феликс задумался, от чего погибнет быстрее: от голода или обморожения. Он не раз видел, как бездомных медленно покидала жизнь, как сильно они страдали и как тихо уходили, а потому быстро пришёл к выводу, что проще сразу наложить на себя руки. Смысла дожидаться того, чего не избежать, не было, так зачем же мучиться, когда можно прекратить всё уже сейчас?

С отчаянной решимостью Феликс начал рыться в карманах в поиске чего-то, чем можно было бы наконец закончить череду жизненных неудач, как случайно выронил помятую игральную карту с оторванным уголком. Одного её вида хватило, чтобы из лёгких выбило весь воздух. Долгую минуту Феликс молча смотрел, как бумага впитывала в себя влагу, пока, словно под чарами, не наклонился за картой, нерешительно прикоснувшись к ней дрожащей рукой. Пиковый Валет, казалось, окидывал его неодобрительным взглядом, как бы упрекая в проявленной слабости. В голове чётко звучал укоризненный голос, повторяющий одну-единственную фразу.

Это не ты.

Это не ты.

Это не ты.

– Это не я, – выдохнул Феликс.

Почувствовав неожиданный прилив сил, он схватил карту и выпрямился. После того, что ему пришлось пережить, сдаваться сейчас было просто немыслимо: его конец ещё не наступил. С этими мыслями Феликс собрал свои скромные пожитки и, не теряя ни минуты на сомнения и тщательное планирование, запрыгнул на ближайший поезд в Лондон со стойким ощущением, что он оказался перед дверью, которая навсегда изменит его жизнь. Крепко сжимая в мозолистой руке карту, пробудившую в нём надежду, Феликс был уверен лишь в одном: он сумеет выкрутиться.