Журнал «Парус» №83, 2020 г. - страница 4

Позабытых грехов

Я изжил роковые печали.

А все стрелы и язвы

Однажды на них упадут!

Но как горько в душе,

И тревожит, печалит без меры

Суета ваших дел,

Муть отравленных ваших затей:

Кто был юности друг

И кому уж потеряна вера,

И кто так незаметно,

Нежданно пропал из друзей.

Вот и нам довелось

Разлететься в пространстве столетий.

Жаль, что память о вас

Не поможет мне душу согреть.

Как же просто, друзья,

Потерять свою честь в интернете,

Позабыть о прощенье

И злобою вечной гореть.

Нам узнать не дано:

Нынче полдень иль дело к закату?

И остынет навек

Наших песен и повестей жар.

Скоро нам отдадут

Там, за гробом, последнюю плату.

На поруганной дружбе

Не сделаем мы гонорар…

НА СМЕРТЬ ПРОТОИЕРЕЯ ВСЕВОЛОДА ЧАПЛИНА

Помню сквер за Бульварным кольцом:

Хипари, гопота, наркота.

Мальчик Сева глубоким баском

Непрерывно гудит про Христа.

Здесь не тешат изысканный слух,

Много пьют, коммунистов бранят.

Тополиный слетается пух

На скамейку, в его дипломат.

Тридцать лет миновало, и вот —

Замыкается круг роковой,

И скамья у Никитских ворот

Вознесёт тебя в вечный покой.

В Троекурово снежный покров

Вновь сошёл – все могилы черны.

На дорожке не видно следов,

И не нужно, чтоб были видны.

И когда его гроб унесли,

Сокрушался знакомый еврей:

Пять квадратов элитной земли —

Всё стяжание жизни твоей!

СОЛДАТСКИЙ ПЕРЕУЛОК

Меня не сразу в Церкви воспитали,

И многие от Бога отвращали.

Но я взрослел, и в детском рассужденье

Я постепенно находил решенье

Тем трепетным, волнительным вопросам,

Что ведомы задумчивым подросткам.

Я часто утром уходил из дома,

Чтоб побродить по городу родному,

Уставший от туристов и трамваев,

На пустыри, в трущобы забредая.

Теперь не помню, как он назывался,

Тот переулок – кажется, Солдатский?

Но знаю точно, где-то близко, рядом

Моя родня пережила блокаду.

То был невзрачный, тихий переулок,

Где шаг всегда таинственен и гулок.

В нем не видны столичные наряды,

И плачут желтой известью фасады,

Разбита под ногами мостовая,

И сквозь асфальт видна трава живая.

В таком печальном, сером Петрограде

Яснее светит память о блокаде,

Она волнует и стесняет душу,

И с вдохновеньем просится наружу.

И я увидел, будто подо Мгою

Вчера кольцо замкнулось роковое.

Зарделися Бадаевские склады,

Как будто пламя вырвалось из ада,

И старики, подростки, вдовы, дети

Вдруг ощутили сладкий запах смерти.

Вот женщина, подобна бледной тени,

Спускается по каменным ступеням,

И черный ломтик хлебушка у сердца

Несет с собой в собор Преображенский.

Он там ей станет жертвой поминальной,

Весной заменит он кулич пасхальный,

И батюшка, вдруг уронив кропило,

«Христос воскрес!» ей выдохнет без силы.

Еще я видел: лютою зимою,

Когда застыл и воздух над Невою,

По льду на Охту в саночках из ели

Она везет младенца на шинели

Туда, где храм святого Николая

Стена из мертвых тел от глаз скрывает.

А после, под биенье метронома

Качаяся, бредет от дома к дому,

И ночью в мастерской под крысий шорох

В запалы для гранат вбивает порох.

И чем яснее были мне виденья,

Тем глубже открывалось их значенье.

Я понял: лишь Божественная сила

В те дни родных и город мой хранила.

ВОСКРЕСЕНИЕ

Не нужны благовонные масти,

Отойдите – могила пуста.

Возвращайтесь домой восвояси,

Там встречайте живого Христа.

Он войдет затворенною дверью,

Чтобы дать прикоснуться Фоме

К свежим ранам, и молвит в смиренье:

Детки, будьте послушными Мне!

Не страшитесь мучений и смерти,

Прелесть мира оставьте другим,

Только зову любви Моей верьте

И внимайте глаголам Моим.