Журнал «Парус» №83, 2020 г. - страница 5

Вы очищены крестным страданьем,

И Адама забыта вина,

Поспешите ко Мне с покаяньем —

И спадет с ваших глаз пелена.

Я прощу малодушие Кифы,

Савлу новое сердце подам.

Пусть достигнет германца и скифа

Это слово, реченное вам.

Отлетели пустые сомненья:

Есть ответ на последний вопрос.

И расходится весть по селеньям,

Что явился воскресший Христос.

***

Перебирая вины прошлых лет,

Чего ищу: пощады или чуда?

Чужая всем, я дождь из ниоткуда

И в никуда переходящий свет.

Мне имя – степь. Мой безграничный дом.

И всадников сверкающие лица!

Я чувствую, как рвётся под седлом

За край небес гнедая кобылица,

И крови вкус дрожит на языке,

Солёный воздух рассекают стрелы,

И мёртв мой брат, и конь несёт к реке

Победный вскрик и взгляд оледенелый,

На красные ступая ковыли.

Не стоит приучать таких к неволе

И связывать их узами земли.

Лови, лови влюблённый ветер в поле!

Убей! но повседневностью не мучь.

Я виновата, что моя свобода

Взломала ночь, и чувства, и сургуч,

Закаменевший на устах народа —

Он был со мной, когда я не была,

Он мой навек – я кровь его и тело.

Нам рвали рты и души удила —

Там наша речь на ковылях густела!

Ни смерть, ни бездна не разделят нас.

Но жарче всех горят мои возвраты,

Когда луна прозрачная видна

И движется сквозь дым голубоватый

Далёкий всадник посреди степи,

Протяжно кличет в поднебесье птица,

И ветер налетающий слепит,

И сам слезой кипящей серебрится.

***

Временем это не лечат,

Время всегда на нуле.

Счастье поэта далече,

Правда поэта во мгле.

Вот он, прозрачный и строгий,

Боль холодит на ветру:

– Мама, забыл я о Боге

И потому не умру.

Буду бродить вдоль окраин,

Вечер стоять под окном,

Несынь, не муж, не хозяин,

Тень на ветру временном.

Если б ты, бедная, знала,

Кто в твоём лоне, во тьме,

Пробует крови квартала,

Пьёт и висит на тесьме;

Тело своё обнимает:

Снимет, несёт на кровать.

Если б могла ты, родная,

Чрево своё оторвать!

Выпьет опять, затоскует,

Птицей ночной закричит,

И в мерзоту городскую

Выплеснет пламя свечи.

И побредёт по трущобам

Звёздам рассказывать грусть:

Не было счастья – ещё бы!

Соль обуяла – и пусть!

***

Где взять русскому счастья? Нигде.

Всё тоска, да по Богу, по Богу.

Так бы вечно стоять в борозде

Одному и смотреть

на дорогу.

Или деревом стать на холме

То зелёным, то белым, то голым,

И во тьме над пустыней шуметь

Рассекающим небо

глаголом.

Лучше камнем проснуться и сметь

Закатиться под мёртвую воду,

И молить: «Дай мне, матушка Смерть,

От любви и печали

свободу».

***

День был жарким, слегка ненормальным.

В тень садилась усохшая птица.

Мне казалось – дымится реальность,

И посмертное – тоже дымится.

Люди шли под обломками крика,

Или пепел их двигался строем.

Захотелось подуть и захныкать,

И стихи написать про другое.

Захотелось взлетающих яблок,

Что-нибудь про любовь стеклодува,

У которого осень озябла

И звезду уронила из клюва.

В исступлении яблочно-птичьем

Покатилась звезда по дороге,

И пришёл без лица и без спичек

Человек и стоял на пороге.

***

В городе вечер.

Запах духов, дыма табачного,

Выдох и вдох истины винной.

Тени летучих мышей,

В сумерках дыры прогрызшие.

Во мгле исчезая и времени,

Смеются люди.

Смейтесь! Слёзы – удел живущих.

Сладковатый привкус забвения

Что перебьёт?

Вздыхает пространство занавесью —

Воздух с полей тёплый и влажный.

Прочь из окна сорваться,

Бесцельно, беспамятно

Мчаться над самой травой безоглядной,

Её глубину задевая.

Надышаться животной волей:

Будет ли утро?

Мгла откусила верхушку ели,