ПУЛИТЦЕР. Знаешь, ты просто безумная девушка. Мне надо отправить тебя в дурдом.
НЕЛЛИ. Отлично. Я отправлюсь в дурдом.
МАКГОНИГЛ. Любому, кто хочет работать здесь, самое место в дурдоме.
НИЛЛИ. Я напишу историю о том, какого быть женщиной в дурдоме.
ПУЛИТЦЕР. Но ты не сможешь попасть в дурдом, если ты не безумна.
НЕЛЛИ. Вы только что сказали, что я безумна.
ПУЛИТЦЕР. Не в том смысле, что у тебя не все в порядке с головой. Просто ведешь себя, как безумная.
НЕЛЛИ. Вы уверены?
ПУЛИТЦЕР. Да, я уверен. Уверен в чем?
НЕЛЛИ. Вы уверены, что человек должен быть безумен, чтобы попасть в дурдом? Вам известно, какая там жизнь?
ПУЛИТЦЕР. Да как человек может знать, безумен он или нет?
НЕЛЛИ. А как они узнают, что я не безумна?
ПУЛИТЦЕР. Потому что тебе туда не попасть.
НЕЛЛИ. Но я могу притвориться безумной. Тогда меня возьмут туда, и я поживу среди пациенток какое-то время, скажем, неделю или чуть дольше. Потом Макгонигл придет и вытащит меня оттуда. «Две недели в дурдоме». Цикл статей Нелли Блай. Храброй девушки-репортера, которая смогла проникнуть в дурдом, чтобы рассказать всем о тамошней жизни. Это не капуста. Это носорог.
ПУЛИТЦЕР. Возможно, маленький носорог, но опасно.
НЕЛЛИ. Разумеется, опасно. Это носорог. А без опасности была бы капуста.
ПУЛИТЦЕР. Нет. Я не могу подвергать женщину опасности. Но мужчину я бы отправил.
НЕЛЛИ. Вы говорите мне, что не можете нанять женщину, поскольку она не способна выполнять опасные задания? Я добровольно вызываюсь выполнить опасное задание, и вы не посылаете меня, потому что я – женщина?
ПУЛИТЦЕР. Вижу, ты меня понимаешь.
НЕЛЛИ. Но это безумие.
ПУЛИТЦЕР. Нет, это не безумие. Безумие – это сумасшествие, и сумасшедших мы отправляем в дурдом, и я не собираюсь отправлять туда женщину.
НЕЛЛИ. Но вы видите, сколь это несправедливо. Вы всегда за униженных и оскорбленных. Поэтому я так люблю вашу газету. Вы всегда горой стоите за маленького человека, за угнетаемых. И вот здесь я – представительница самой большой угнетаемой части населения. Я – женщина. И я могу сделать эту работу лучше, чем любой мужчина. Вы боитесь дать мне шанс? Если вы пошлете мужчину, это будет капуста. Может, большая капуста, но все равно капуста. Если вы пошлете женщину, это будет носорог. А если вы пошлете молодую женщину, которая выглядит такой невинной, как я, это будет огромный носорог.
(Пауза. ПУЛИТЦЕР смотрит на нее).
ПУЛИТЦЕР. Десять дней.
НЕЛЛИ. Десять дней?
ПУЛИТЦЕР. Десять дней в дурдоме. Отличный заголовок, как музыка. Две недели совсем не звучит, а десять дней – это мелодия. В заголовке должна слышаться музыка. Заголовок должен цеплять, да, но в нем должна быть музыка, мелодия, как в истории.
НЕЛЛИ. Так я могу это сделать? Вы разрешаете?
ПУЛИТЦЕР. Не обещаю, что опубликую.
НЕЛЛИ (бросается на него, чтобы крепко обнять). Спасибо, мистер Пулитцер! Огромное вам спасибо!
ПУЛИТЦЕР (высвобождаясь). Пожалуйста, Пожалуйста. Ты помнешь мне сигару.
НЕЛЛИ. Я никогда этого не забуду.
ПУЛИТЦЕР. Конечно, ты забудешь. Люди забывают все. Мы лезем из кожи вон, чтобы сделать газету, а на следующий день миссис Вонюкович с четвертого этажа заворачивает в нее рыбу. Но если сначала кто-то газету прочитал, это что-то да значит. Человеческое общение душ или что-то такое. Я не знаю, что именно. Но я предупреждаю тебя, мисси, когда мы придем, чтобы вытащить тебя из дурдому, тебе лучше не быть мертвой, а не то я тебя уволю.
