– Дерьмо. – Принцесса посмотрела на меня.
Огромные глаза были непроглядны и напомнили мне вдруг жуткие очи Эрайна. Прорези в маске, а за ними – ничего. Вернее сказать – никого.
– Да что с тобой, Мораг?!
– А… Со мной это постоянно. То одно дерьмо, то другое. Я же сумасшедшая. Ты разве не знала? – Она попробовала засмеяться, но только скривилась и сплюнула на пол. – Какого рожна я тебе это все рассказываю?..
– Но я же тебе все рассказываю!
– А ты и должна рассказывать… раз я приказала. Сравнила тоже!
– Мораг! Может, я смогу помочь…
– Мне уже помог… этот твой… Ветер. Или второй, как его…
– Он ведь вылечил тебя!
– Да… Но взял плату.
– Какую?
– Не знаю. Что-то взял. Или засунул. Мне чего-то не хватает… или что-то лишнее. – Она с силой выдохнула. – Хуже, чем было.
– Хуже? Он сделал что-то, что тебе стало хуже? Не может быть!
– Не ори! Я тебе поору. Не на площади.
– Ох, прости…
Она зажмурилась.
– Знаешь что… иди-ка ты отсюда. Проваливай побыстрее.
– Миледи…
– Пшла прочь!
Пререкаться чревато, это я уже успела уяснить. Быстро поклонившись, я поставила флягу на стол и потопала к двери.
– Стой.
Я замерла.
– Иди сюда.
Вернулась. Мораг держалась за горло. Ее заметно трясло, шрам налился кровью, по впалой щеке к челюсти ползла капелька сукровицы.
– …! – сказала принцесса. – Каррахна, дерьмо, как не вовремя!
Я молчала, боясь пошевелиться. Холера, да что с ней?
– Мне… надо… чтобы ты рассказала. Все. До конца. Господи, лучше сдохнуть!
– «Не вовремя»? Мораг, такое уже было?
– Да, черт! Со мной такое бывает. Постоянно.
– Тогда, может, это не Вран?
– Может, не Вран. Сейчас… навалилось слишком сильно. Не прикасайся ко мне! – Я отдернула руку. – Бред… Бред! Почему все люди как люди, только мы с Гертом какие-то уроды? Почему?
Ну что я могла ей сказать? Мне было до умопомрачения ее жалко. Каланда, что ты с ней сделала? Каланда… Или это не Каланда?
– Мораг, скажи, ты… причастна? Ты проходила обряд?
– Не помогает. Ни причастие, ни исповедь, ничего.
– Нет, я не о церковных таинствах. Тебе известно, что Каланда была эхисерой?
– Кем?
– Эхисерой, это андалат. Магичкой, чародейкой.
– И ты туда же? Постой… ты точно знаешь?
Я закивала. Мораг вытерла сукровицу со щеки, а ладонь вытерла о штаны.
– Я думала, это враки досужие. Мало ли что люди болтают. Они и меня ведьмой окрестили.
– А ты…
– … не ведьма ли? Ну, если ведьма – это та, у которой время от времени душа наизнанку выворачивается, то да, я ведьма!
– Погоди. Постой. Я же не об этом. Понимаешь, эхисеро, чтобы получить магическую силу, проходит обряд. Обряд дарует ему эту силу, дарует ему гения, покровителя, хранителя, некую благую сущность, с помощью которой человек может творить волшбу. Вот я и спрашиваю – ты проходила такой обряд? Каланда проводила тебя через него?
Мораг задумалась. Прядь угольно-черных, лишенных блеска волос прилипла к шраму. Я не посмела ее убрать.
– Не помню, – сказала Мораг. – Когда она умерла, мне было пять лет. А в чем состоит этот обряд? Откуда ты вообще про него знаешь? Или ты проходила его вместе с матерью?
– Нет. Я не эхисера. Я очень хотела ею стать, но… не сложилось.
– Это обряд призывания бесов?
– Нет! Не знаю. Нет… Но жертва была нужна.
– Какая жертва?
– Ну как какая…
– Человеческая? Говори – человеческая? – Мораг схватила меня за плечи и начала трясти: – Отвечай, вампирка недодавленная! Она приносила в жертву людей?
Перед глазами вдруг полыхнуло. Стена огня… нет, большой костер. Большой костер до самого неба. До черного беззвездного неба, шатром раскинувшегося над перекрестком дорог. Черный проклятый шатер, яростный огонь выше меня ростом и столб искр, соединяющий первое и второе.
