Зрети отай - страница 12

Счастливым случаем была встреча с молодым царевичем и с самим Морозовым. Будет счастьем, если ему предложат хоть какую-то службу.

А служба между тем ждала Питера.

В Посольском приказе было много деловых бумагах и очень мало толковых переводчиков. Но к человеку, предполагаемому для такой работы, надо было сначала присмотреться. А где это лучше сделать, как не на царской соколиной охоте?

Занятие охотой русские цари любили с незапамятных времен. Бывали Царские парадные охоты. На них приглашались иностранные послы и знатные гости. Но существовали и будничные охоты, особенно соколиная.

При царствующем Михаиле Федоровиче это было любимое царское развлечение, или потеха.

Охоты проходили в полях и на болотах, по берегам рек и озер, вблизи белых березовых рощ, строевых сосновых боров и могучих дубрав. Главными действующими лицами здесь выступали статные на подбор добрые молодцы, называемые сокольниками. Одеты они были в красные кафтаны, желтые сафьяновые сапоги, в шапки, отороченных богатым мехом и обязательно набекрень ("искривя"), с соколами на рукавицах. Под каждым из них был конь в богатой сбруе и уборе, и целые своры собак разных парод бежали справа и слева от верховых.

Алексея Михайловича к соколиной охоте сызмальства пристрастил отец и всё тот же боярин Морозов, который был воспитателем царевича, его дядькой и сам любил соколиную охоту безмерно. Он и Питера сделал почти постоянным участником царских соколиных охот.

– Смотри, смотри! – говорил Морозов Питеру на очередной охоте. – Вон он, лучший белый кречет Алексея Михайловича на рукавице Егорки сидит. Это самка. Красивая-то какая! Она больше и сильнее самца. Но самцы порезвее в лёте будут.

Сейчас её в деле увидишь. Камнем упадёт из поднебесья на добычу! И умная. Глупые соколы тоже бывают. Глупые «вёрху не держат» и увязываются в полёте за всякой дрянной птицей. А умная не станет бить, пока не взойдет на свою настоящую высоту и на кого ни попадя не бросается.

– Вот, смотри! – Морозов показал на отъехавшего к рощице Егорку. – Сидит она покуда на Егоркиной рукавице, а он просто ездит на коне и высматривает птицу, которая добычей будет. Её с земли поднять надо. Сокол свою добычу бьет в воздухе. Егорка, как увидит, что поднял, тотчас сбросит сокола с руки.

– Смотри! Сбросил!

Пошел, пошёл кругами восходить. Выше, выше. Эка, высоко забрался! Говорят, «делает ставку». У хорошего сокола и ставка высокая.

– И… смотри! Падает с небес на свою добычу! Ах, какой! Ах, какой! – не находя слов почти стонал Борис Иванович.

Соколиная охота не столько охота, сколько услада сердцу для того, кто понимает, радость великая для глаз. Дело тут не в добыче, а в наслаждении красотою полета птицы, скоростью её падения из-под облаков и силою её удара. Такая охота требует большого научения как от охотника, так и от сокола, которого он должен прежде приручить и натаскать или, как говорят сокольники, – выносить. Она сродни театральному представлению, настолько она зрелищна.

С земли кажется, что сокол бьет свою добычу собственной грудью, но это не так. Сокол рвёт её крепкими когтями задних пальцев. Удар бывает так силен, что иная птица падает уже без головы, или без крыла, или даже разрезанной вдоль спины «от репицы до шеи». Сокол же, после удара взмывает вверх, примечает, где упала добыча, и опускается на нее, чтобы попировать. Но этого сокольники ему не дают. Сытый сокол – не работник.