Мы приехали на такыр номер какой-то там вечером, выгрузили вещи из грузовика и в нем же легли спать – ставить палатки в темноте никому не хотелось. Утром я выглянула наружу и обомлела: пустыня цвела! Дикая календула, тюльпаны – мелкие, лиловато-розовые, изысканные желтые, на длинных цветоносах и более крупные, ярко-красные. Около кустиков саксаула виднелись фиолетовые и кремовые цветки – оказалось, это заразиха, растение-паразит, оно присасывается к корню другого растения и тянет из него соки. Было невероятно красиво: светлое, белесое небо, пески, серо-черный такыр и многоцветье в его трещинах…
«Кончай любоваться, работать пора!» – Одернула меня художница Женя. – «Мальчики направо, девочки налево».
Действительно, спрятаться негде – ну, или надо бежать очень уж далеко… Идею умыться начальник тут же похоронил – на день на личные нужды он выдал по литровой бутылке.
«Не трать», – шепнула мне Женя, – «мало ли на что еще понадобиться, лучше вечером умыться».
Позавтракали мы захваченными печеньем, бутербродами и теплым противным лимонадом.
В 7 часов утра мы вышли на работу.
«Рано-то как…» – пробурчала я.
«А тебе хочется работать в полдень? Учти, +50 – это в тени. Ты видишь где-нибудь здесь тень?»
М-да…
На раскоп мы взяли с собой только ножи, кирки, саперные лопатки и коробки с мешками. Мне стало любопытно.
Обогнув бархан, я замерла от изумления: соседний такыр был полностью покрыт разными древними вещами: оказалось, что дома здесь строились из глины, которая, естественно, рассыпалась без следа. «Слушай, а почему это фантастическое место раньше не нашли и не разграбили? Мы же не так уж далеко от „цивилизации“?» Начальник буркнул:
«Так бархан только пару лет назад ушел отсюда, а под ним-то ничего видно не было.»
«Как это „ушел“?»
«Не дай Бог тебе увидеть…»
