Девушка зашевелилась.
– Бетт, – ответила она таким слабым голосом, что Джемме пришлось низко нагнуться, чтобы расслышать.
– Хорошо, Бетт, мы вам тоже найдем помощь. – Джемма быстро взглянула на мужчину. – Сможете найти на улице еще помощников? – Он кивнул и выпустил свой конец простыни, чтобы вернуться на улицу за помощью. Джемма вернулась в прачечную за еще одной парой простыней.
Еще двое мужчин присоединились к ним, они сделали еще одни носилки из простыней и положили на них Бетт. Обе группы пробирались, петляя, по улице, огибая перевернутые тележки и криками предупреждая людей уйти с дороги, пока не добрались вниз до бульвара Сен-Жермен, где была хоть какая-то надежда найти машину скорой помощи.
Иветта была тяжелая, и Джемме пришлось несколько раз останавливаться, пока, наконец, еще один мужчина не сделал ей знак отойти и не взял в руки конец простыни. Джемма побежала впереди группы, высматривая помощь.
К своему облегчению, Джемма увидела, что по бульвару Сен-Жермен едут машины, и ей удалось найти машину скорой помощи, которая остановилась во втором ряду возле перевернутой телеги; Иветту быстро переложили на настоящую каталку. Подъехала еще одна скорая, и Джемма отправилась в больницу вместе с Бетт, сознавая, что у нее нет денег, чтобы вернуться назад в гостиницу.
Только когда парамедик начал хлопотать вокруг нее, она поняла, что и сама порезала колени, когда опускалась на пол отеля. Когда он обрабатывал ее порезы, она морщилась.
– С ней будет все в порядке? – спросила Джемма, глядя на Бетт, которая потеряла сознание и обмякла на сиденье.
– Она в шоке, – невозмутимо ответил парамедик.
– А ее мать? – Джемма кивнула на Иветту.
– Ее состояние хуже, – ответил парамедик, поджав губы.
Выйдя из машины скорой помощи, Джемма столкнулась лицом к лицу с собственным изображением, которое уставилось на нее с потрепанного рекламного плаката духов «Жуа-де-Жарден», висящего на здании напротив входа в отделение скорой помощи. Плакат, давно выцветший, недавно подвергся нападению вандалов. Лицо Джеммы расцарапали почти полностью. По диагонали через старый плакат наклеили свежий протестный постер, на котором красными буквами было написано: «La beauté est dans la rue».
Кристофер Кент
2 апреля 1991 года
Лас-Вегас, Невада
Тяжелый старый проектор фирмы «Белл-энд-Хоуэлл» можно было принять за микроволновку. Кристофер давил на кнопку, пока не услышал жужжание каcсеты с пленкой, ободряющий звук. Всю последнюю неделю у него в столовой, которой давно не пользовались, стол был усеян деталями сломанного аппарата. После нескольких безуспешных попыток починить проектор тетя Ванда высадила его возле магазина фототоваров на Стрипе, чтобы ему помогли разобраться с автозагрузкой. Владелец магазина, у которого когда-то был такой же проектор, застонал при виде него. Они нашли старинную лампу и заставили проектор загружать кассеты.
Тетушка Ванда выглянула из-за угла.
– Ты скоро собираешься начать просмотр?
– Через несколько минут, – ответил он, в последний раз проверяя кнопку запуска. Аппарат зажужжал и ожил.
Пять лет Кристофер прожил вместе с тетей, дядей, двоюродным братом Джейсоном и двоюродной сестрой Анжелой. Когда откопали его школьные документы, позорную тайну Кристофера узнали все: он больше года не ходил в школу – поэтому вынужден был снова пойти в пятый класс и таким образом оказался в одном классе со своей кузиной Анжелой, у которой было больше друзей, чем у всех знакомых ему людей. Но этот переход был непростым.
