– Капитан, как можно быстрее зайдите ко мне, я возле второй секции трюма, – немного заплетающимся от волнения языком сказал он.
Не успел Кереньев договорить, а я уже летел туда на всех парах: первая и вторая секции трюма были предназначены для хранения продовольствия. Любое происшествие в них было чрезвычайно опасно. Что что-то случилось было понятно по одному этому «как можно быстрее» от такого человека, как Кереньев.
В коридоре возле входа в трюм стоял матрос в чёрном, который при моём приближении вытянулся по струнке. На нём зачем-то была надета дыхательная маска. Прежде чем отпереть дверь, он протянул мне такую же.
Внутри секции в воздухе витала какая-то желтоватая дымка. Что ещё более странно, внутри была настоящая теплица, хотя температура тут должна быть лишь чуть-чуть выше нуля. Кереньев, Лютцев и пара мичманов осматривали ящики с провиантом. Я зашёл как раз тогда, когда они открывали очередной. Стоило им сдвинуть крышку, как изнутри в воздух ударил поток жёлтого газа. Внутри всё было покрыто какой-то отвратительной фиолетовой плесенью.
– И так в каждом ящике, – немного невнятно из-за маски сказал боцман. – Эта зараза буквально везде: в воздушных фильтрах, морозильных установках, плитах, она даже запечатанные консервы поразила!
Я достал из кармана платок и аккуратно, так, чтобы не касаться рукой, вскрыл один из пайков. Обычный армейский паёк представлял собой замысловато устроенную коробочку, в которой по секциям были разложены все необходимые для жизнедеятельности элементы. Питательные кубики, которые можно есть как сырыми, что было крайне сомнительным удовольствием, так и приготовить. Одной такой коробки хватало человеку примерно на неделю, а при грамотном и бережливом приготовлении и больше.
Загадочная плесень сожрала всё до единой крошки, оставив после себя лишь зелёную жижицу. Я немедленно вызвал Фаррела. Тот отдыхал, поэтому ответа пришлось ждать невыносимо долгую минуту:
– Слушаю, капитан, – наконец раздался голос, всеми силами пытающийся показать, что он не сонный.
– Немедленно отправляйтесь на мостик и запечатайте первую и вторую секции трюма полностью: воздух, воду – вообще всё. Никого не впускать и не выпускать. Организуйте где-нибудь рядом пункт обеззараживания. Объявите по кораблю биологическую тревогу – пускай все нацепят дыхательные маски. И пришлите ко мне пару медицинских дронов.
– Так точно! – голос лейтенанта преобразился до неузнаваемости; что ни говори, Фаррел глупостью не страдал и быстро понял всю серьёзность ситуации.
– В первой секции то же самое? – спросил я у Кереньева.
– Мы ещё не добрались туда, – виновато ответил боцман. – Вход загорожен ящиками.
Я уже готовился разразиться такой тирадой ругательств, на что Кереньев как-то сразу съёжился. По уставу секции должны были быть свободными для доступа в любой момент. Это уменьшало площадь хранения и некоторые пренебрегали этим правилом, ведь продовольствие бралось из ближайшего склада – лень как всегда побеждала разум, даже не вступая в бой.
– Возможно, это нам на руку, – остановил меня Лютцев. – Может быть, эта гадость туда не проникла.
– Фаррел! – вызвал я по коммуникатору. – Проверьте с мостика первую секцию.
Некоторое время стояла тишина. Наконец раздалось:
– Дверь в какой-то гадости, температура выше нормы на десять градусов. Насколько могу судить, ящики с провиантом целы.
