Он даже не вздрогнул, когда со стола исчезли остатки трапезы. Лишь с любопытством проследил, как перестраивается пространство башни, и вновь повернулся к окну, за которым уже серел рассвет. Под крепостной стеной Обители туда-сюда сновали Гончии — Гарм заметил их ещё перед трапезой, однако ничего не стал говорить спутникам, чтобы не тревожить попусту. А вой тварей до башни не долетал, теряясь в складках свёрнутого пространства.
Утро медленно наползало на мир, и в какой-то момент Гарм острым зрением метаморфа разглядел далеко на равнине дюжину крохотных фигурок всадников. Но и тогда не поднял тревогу, а лишь с полным хладнокровием наблюдал, как преследователи сгрудились у подножия одного из холмов, явно обсуждая, что делать дальше. Гончие по-прежнему как заведённые бегали вокруг Обители, не имея возможности ни проникнуть за ворота, ни сообщить хозяевам, где именно прячутся беглецы. Гарм не боялся, что Наблюдатель сдаст гостей, доверяя клятве странного создания. И удовлетворённо хмыкнул, когда всадники развернули найтмаров и поскакали прочь, уводя за собой недовольных Гончих. Пробормотал «Жаль, не разобрать, какие у них крылья» и вдруг резко развернулся, услышав предупреждающе ворчание смирра. Скользнул по комнате взглядом: внешне всё было спокойно. Пространство сохраняло прежнюю форму, спутники мирно спали, Трейя даже улыбалась во сне. И тем не менее Гарм покинул свой наблюдательный пост и неслышно подошёл к девушке. Опустившись перед ней на одно колено, заглянул в лицо, и сердце невольно дрогнуло: какая же она красивая! А ещё поразительно сильная — видно же, что череда непрестанных приключений серьёзно её вымотала. И словно в ответ на его мысли, с губ спящей сбежала улыбка. Трейя будто напряглась, а смирр заворчал уже угрожающе.
«Сон?»
Гарм нахмурился, обращаясь к памяти предков. Затем решительно положил ладонь на голову зверя и через него скользнул в сознание девушки.
***
— Об этом? — Я поспешно отняла руку, слишком поздно сообразив, что жест мог выглядеть невежливым. — Но почему?
Какое вообще Наблюдателю дело до моего нечаянного замужества?
— Потому что я могу его убрать, — спокойно пояснил собеседник. — И вернуть тебе свободу от случайных уз с чужаком.
Я почувствовала, как у меня округляются глаза.
— Вы такое умеете?
— Разумеется, — подтвердил Наблюдатель. — Ведь узы накладывает Святилище.
— А оно здесь при чём?
— Дитя, — теперь в тоне собеседника явственно слышались покровительственные ноты, — как ты думаешь, каким образом я наблюдаю за происходящим с детьми моих создателей?
У меня вырвалось почти беззвучное «О!». Выходит, Святилища совсем не то, чем кажутся? И созданы не для духовной связи с Прежними, а для слежки... то есть наблюдения за нами?
— У сети Святилищ много функций, — Наблюдателю не составило труда разгадать мои мысли. — Но по воле создателей они подчиняются мне, а значит, я могу отменять их решения.
— Вот как, — пробормотала я, понятия не имея, что ещё можно сказать.
— Так ты согласна? — мягко поторопил меня собеседник, и я машинально посмотрела на свою руку.
Золотая молния в круге из серебряных перьев. Роковая случайность, от последствий которой разумнее было бы избавиться. Вот только...
— Спасибо вам за предложение, — я прижала запястье знаком к груди и на всякий случай попятилась. — Но я отказываюсь. Понимаете, я... У меня ведь был выбор, и никто не заставлял соглашаться.
