Звёзды ещё горят - страница 4

Кристина Алексеевна смотрела на своих подопечных как жалостливая мамочка, желающая укрыть своих агнцев от всех невзгод мягким одеяльцем, но никогда этого не делала, потому что они «должны быть благодарны всем тем людям и ситуациям, которые создают сложности, потому что благодаря ним происходит развитие». Её насыщенно карие глаза, чуть круглые в уголках, Стелле всегда напоминали взгляд безобидного и неуверенного ягнëнка, но она никогда не забывала, что первый долг в её студенческой жизни появился благодаря этой женщине. А теперь у неё все «неоднозначно». Не себя ли она, случаем, описывает?

– Конечно, – отрепетировано ответила Стелла.

– Вы еще будете сиять ярче многих, – как-то странно произнëс профессор и усмехнулся своим мыслям, похлопал студентку по плечу и шустро вернулся к своим коллегам.

Еще некоторое время женщина стучала ручкой о стол, размышляя, пока Стелла снова притворялась декорацией кабинета и разглядывала интерьер. Ей нравилось место, где она училась: сколько себя помнила, хотела помогать людям с их проблемами, но медицина для её ума была слишком сложной, какое-нибудь МЧС тоже не годилось из-за её низкого и пышного тела, а вот психология казалась неплохим компромиссом. Правда, только казалась. Стелла не восприняла всерьëз слова заведующей кафедры, когда та приветствовала ново-испечëнных студентов в одном из кабинетов: «Не обманывайтесь иллюзией, что психология – это легко. Нет! Можете считать, что нет ничего более сложного, чем психика, потому что вам в своë время придëтся лечить то, чего никто никогда не увидит».

Теперь-то Стелла понимала, о чëм шла речь.

Она на четвëртом курсе, впереди полтора года обучения, но ей уже казалось, что в ней не осталось былого рвения, прежнего огня. В ней не осталось ничего: всë, что горело, давно погасло.

– Кристина Алексеевна!

– Иду-иду, – женщина встрепенулась, отложила лист в сторону и спешно поднялась. – Хорошо, Светочка, так и сделаем. Мы еще обсудим с коллегами более удобное расписание, и тогда староста тебе сообщит сроки. Не переживай, всë будет хорошо.

– Знаю.

Она улыбнулась Стелле, взяла папку и поспешила в соседнюю комнату. На пороге преподавательница обернулась и покачала головой, сочувственно щурясь.

– В обычной ситуации мы не стали бы так давить и торопить. Нам грозит аккредитация, а в борьбе за нее все средства хороши, – полный жалости вздох наполнил комнату и, кажется, отравил Стеллу. – Даже если они совсем не гуманные.

– Не смотри на меня.

– Головой ударилась?

– Вдруг только от одного твоего взгляда я обращусь в камень? – Мария криво улыбнулась, наклоняя голову и отгораживаясь от Стеллы ладонями. Указательный палец дрогнул и отъехал чуть в сторону, создавая небольшую щель в преграде. – Ты похожа на Медузу Горгону! Откуда столько негативной энергетики?

Стелла демонстративно громко опустила сумку на парту, спугивая Машу с её части стола: она любила растекаться по всему пространству так, словно весь мир ей принадлежал. В том числе их парта. Их – не её.

– Ты вообще видела мой послужной список из долгов?

– Ещë бы, – Маша хмыкнула, откидываясь на спинку стула и скрещивая руки на груди. Она играючи покривила тëмными бровями. – Небось первая будешь на отчисление.

– Недолго тебе придëтся радоваться, потому что ты будешь второй.

Маша зашипела, как настоящая гадюка. Кто кого ещë называл Горгоной, хотелось спросить, но Стелла только пожала плечами и села за парту, раскладывая тетради и ручки. Она прилежно писала конспекты, выполняла задания и всё равно едва успевала за программой. Может, её мозгов и правда мало на что хватало, но думать об этом – только больше портить настроение. Слишком много за одно только утро случилось, чтобы подбрасывать в этот костëр еще и самоистязание.