– О, – удивилась и призадумалась Маша.
– Ты хотела бы изменить структуру наших встреч?
– Нет, – поежилась Павлова.
– Тогда что?
– Кажется, я убегаю от чего-то важного, начиная нашу встречу не с того.
– Тогда что стало бы верным началом?
Маша закрыла глаза, нежась в воспоминаниях о прошлом вечере с Яром, их близости, которую ей не хотелось называть сексом.
– Теперь я главный, – спокойно сказал Быковский, когда Мария почти допила бокал вина. – Иди ко мне, зачем ты отсела?
– Чтоб насмотреться на тебя.
– Я хочу, чтоб ты была рядом.
– Я рядом, Яр.
– Тебе всегда нужно со мной спорить?
– Нет, – согласилась Павлова, залпом осушая бокал вина. – Я просто волнуюсь и оттягиваю момент.
– Если…
– Нет, Яр, я и хочу, и волнуюсь одновременно. Скажи, что ты будешь нежен.
– Да, буду.
– И не трогай шею, хорошо?
– Малыш, я никогда не причиню тебе вреда, ты же знаешь.
– Знаю, и все же. Не трогай шею.
– Не буду. Все? – улыбнулся он. – Теперь ты можешь подойти ко мне?
Маша поднялась с пола и почти в плотную подошла к голому Ярославу, сидящему на краю разобранного дивана. Он сдвинул ноги так, что ее колени оказалось в тисках его колен.
– Сними платье, – попросил он. Маша повиновалась, оставаясь в кружевных чёрных трусах бразилиана.
После долгой разлуки и изменений в ее восприятии секса, казалось, что вот-вот она лишится девственности, невзирая на то, что ещё двадцать минут назад вела себя вовсе не как невинное дитя.
По ее телу побежали мурашки стеснения и возбуждения. Влагалище увлажнилось и дважды сжалось. Хорошо, что в этот раз он промолчал, замечая трепет ее тела.
Ярослав положил свои руки на ее груди, и ласково сжав соски, заскользил ими вниз до талии, в сторону спины, на поясницу. Прижал Машу к себе и уткнулся носом ей в живот. Маша задрожала сильнее. Ей настолько захотелось расслабиться, что с бьющими по звукам нотами нетерпения она сказала:
– Положи меня на кровать. Пожалуйста.
Яр потянул ее за собой и перевернул на спину, оказываясь с боку, как утреннее солнце, когда лежишь на мягкой подстилке на поляне с невысокой травой и высоченными деревьями, и смотришь на небо.
– Ты скучал? – спросила, как прошептала, Маша, жмурясь от яркой игры бликов собственных чувств в теле.
– Очень, – согласился он, а его рука, нежно касаясь кожи, отправилась без спешки убирать последнюю преграду между ними – ее трусы.
Рука Яра вернулась к лицу Маши и, погладив по щеке, коснулась пересохших губ. Мария облизнула их и захватила ртом несколько его пальцев, увлажняя и их слюной. Возбуждение усилилось. И он, и она знали, что сейчас эти мокрые тёплые пальцы проникнут в самую глубь неё, подготавливая йони к принятию наслаждения.
– Ты? – удивлённо вымолвил Яр, углубляясь в неё пальцами.
– Да, не томи меня, – выдохнула Маша. – Просто скажи это.
– Что? – то ли играл с ней, то ли реально спрашивал Яр, нависая над ней как гроздь сочного винограда, который хочется есть ягодка за ягодкой до полного изнеможения.
– Ты знаешь, – прошептала Маша.
– Я тебя никому не отдам, – твёрдо произнёс он, и она наконец почувствовала эту твёрдость внутри себя.
– Ты так подробно рассказала мне о вашей близости, – отметила Вера.
– Да, мне было это важно. Важно рассказать тебе, как закрепить свою способность чувствовать и получать удовольствие от секса.
Маша на мгновение застыла, проверяя ощущения в теле. Ее больше не морозило от слова «секс».
– Понимаешь, – театрально начала жестикулировать Павлова. – Как бывает в фильмах или книгах? Тут море. И уже оно нашептывает о расслабления. Или шелковые простыни ласкают тело. А может страстный поцелуй после каких-то испытаний. Что там возбуждает? Обстановка или человек, который рядом? Вчера же была моя обычная квартира, мой извечный диван и Яр. Я хотела именно его, а не скинут напряжение или отдать долг за что-то. Не знаю, понимаешь ли ты, что я сейчас пытаюсь объяснить?
