«1931-й год. Третий год первой пятилетки. Осень». Архив Музея ГАЦТК
Е. Сперанский
Руководящий состав Дома ЦДХВД был молод. Но самой молодой – и это становилось очевидным с первого взгляда – была Ленора Шпет, стоявшая во главе театрального сектора [Л. Шпет – дочь философа Г. Шпета]… Ленору Густавовну можно безоговорочно назвать крёстной матерью ГЦТК.
«Повесть о странном жанре»
В 1931 году ко мне на дом явился С. С. Шошин. Сергей Сергеич официально предложил мне поступить «во вновь организуемый театр»… ни о каком совмещении со своей основной работой в библиотеке Государственного исторического музея теперь не могло быть и речи. Решать нужно было немедленно… Наступила напряженная пауза… Тут сработал мой таинственный, никому не ведомый Голос… и я сказал свое решительное «да»!
«Актёр театра кукол»
С. Назаров
В ЦДХВД я работал в качестве методиста по художественной самодеятельности…
Когда С. В. Образцов появлялся в кабинете, он приносил с собой свое, образцовское. Откладывались в сторону все «методразработки», по-другому настраивались уши, изменялись позы, появлялись улыбки и смех. С. В. Образцов как-то ловко крутил у себя на голове волосы и вел оживлённую беседу. После таких посещений С. В. Образцовым нашего кабинета настроение у С. С. Шошина изменялось к лучшему. Исчезала озабоченность в выражении лица. И появлялась уверенность в движениях. Начиналось дело…
«Вместе с куклой». Архив Музея ГАЦТК
Л. Шпет
Итак, осень 1931 года, уже сколочено первоначальное ядро коллектива: пять человек актёров – Е. Н. Шольц, К. М. Владимирова, Е. В. Сперанский, А. А. Михайлов и П. П. Якшин [бывший беспризорник]; художница Т. Б. Александрова, её однофамилица концертмейстер Н. П. Александрова, режиссёр С. В. Образцов, директор С. С. Шошин. «Театру» выделяют комнату, на двадцатипятиметровой площади которой располагаются и «администрация» и «творческий состав». Тут же устанавливается верстак, за которым работает столяр, тут же идут первые репетиции. В комнате так мало места, что режиссёр лишён возможности отойти от ширмы на достаточное расстояние, чтобы увидеть кукол на грядке ширмы; он ведет репетиции, стоя на стуле… Время шло, людям надо было платить зарплату, а денег коллектив не зарабатывал. Тогда по предложению директора Музея игрушки Н. Д. Бартрама в театр пригласили на работу старого московского кукольника, одного из действительно последних могикан народного театра Петрушки И. А. Зайцева.
«1931-й год. Третий год первой пятилетки. Осень». Архив Музея ГАЦТК
Л. Шпет
И. А. Зайцев был не только акробатом, шпагоглотателем, фокусником, жонглером и чревовещателем. Он показывал традиционное представление Петрушки с конем, цыганом, лекарем, капралом и Шавочкой в сопровождении шарманки, ручку которой крутила А. Д. Триганова, и с участием той же Анны Дмитриевны разыгрывал столь же традиционную цирковую программу в марионетках. И то, и другое он делал виртуозно. Это было зрелище подлинно народное по своему происхождению и по своему адресу…
Зайцевские марионетки вызывали у детей шумную радость. Серые в яблоках лошадки, жонглеры, акробат на трапеции, трюковые куклы – то уменьшающиеся, то увеличивающиеся в размерах, какой-то диковинный самовар, распадающийся на части, диван, превращающийся в лошадь, и сам Петрушка (только на нитках, а не перчаточный), роль которого состояла из невероятно глупых острот, произносимых голосом Ивана Афиногеновича с помощью пищика, – все это жило, двигалось, звучало с непринужденностью и точностью, свойственными настоящему мастерству. И все-таки это был компромисс… От имени молодого советского театра кукол выступал представитель старых народных кукольников…
