Альмакор - страница 8

– Мы почти у цели, – прошептал Альмакор, сверяясь с картой, начертанной углем на последней странице рабочего дневника, взятого в кабинете Лирана. – Нужный нам дневник должен быть здесь, в старом архиве под «Тремя Мёртвыми Крысами».

Лангар кивнул, но его глаза бегали по сторонам. Он вслушивался в окружающие звуки: шёпот камней, скрип дерева, будто сам город следил за ними.

В погребе трактира «Три Мертвых Крысы» пахло сыростью, крысиным пометом и жирной похлебкой, которую притащил Кривой Барк. Тусклый свет сального огарка дрожал на заплесневелых стенах, отбрасывая гигантские, пляшущие тени. Они сидели на ящиках, скрючившись. Лангар дрожал мелкой дрожью, ложка стучала о край миски. Альмакор ел механически, глотая густую, обжигающую массу, не ощущая вкуса. Его взгляд был пуст, устремлен сквозь каменную кладку вглубь кошмарных страниц дневника. Тени… они были повсюду. Внезапно он заметил темно-лиловый синяк, расплывающийся под левым глазом парня. «Болит?» – спросил он, и собственный голос показался ему чужим, хриплым. Лангар лишь отрицательно мотнул головой, не в силах разжать сведенные судорогой челюсти. Глаза его были полы страха и усталости.

Архив оказался крошечной комнатой за потайной дверью в подвале таверны. Воздух здесь был спёртым, пропитанным запахом плесени и старой бумаги. Альмакор зажёг крошечное пламя в ладони, и свет выхватил из мрака груду ящиков, заваленных свитками и книгами.

– Ищи всё, что связано с Лираном, – приказал он, роясь в ближайшем ящике. – Любые записи, письма, даже клочки.

Лангар принялся за другой ящик, но его руки дрожали. Он не мог избавиться от ощущения, что за ними наблюдают. И он был прав.

-–

За несколько часов до этого в казармах Серых Стражей раздался звон колокола. Не сигнал тревоги – призыв к собранию. В зале, увешанном знамёнами с трезубцем, собрались дознаватели. Среди них выделялась высокая фигура в плаще с капюшоном – Магистр Вейн, правая рука инквизитора Экзекиэля.

– Альмакор, ученик Лирана, тот самый, что перебил наших в Башне, – жив. Он прячется в трущобах. Сегодня его видели у старой пивоварни.

Один из дознавателей, коренастый мужчина со шрамом через глаз, поднял руку:

– Почему мы до сих пор не сожгли этот проклятый квартал? Там прячется всякая нечисть.

Вейн улыбнулся, но в его глазах не было тепла.

– Всему своё время, брат Торвин, – его голос был гладким, как отполированный камень. Он знал Торвина. Тот потерял жену и дочь, когда вышедший из-под контроля элементаль огня спалил полквартала десять лет назад. Его ненависть к магии была священным пламенем, на котором Орден ковал таких идеальных солдат. Рядом стоял Ларк, молодой дознаватель с амбициями, написанными на лице. Для него Орден был лестницей к власти, а каждое задержание – ступенькой. А вот старый Гарн у стены… Тот просто боялся. Боялся магии, боялся начальства, боялся ошибиться. Он выполнял приказы, как загнанный зверь.

Вейн развернул карту города, его взгляд скользнул по знакам различия в зале. Здесь были дознаватели-следопыты, вроде него самого, их броши – трезубец в бронзовом ромбе. Рядовые стражи в стальных кирасах с простыми железными брошами – костяк патрулей и охраны. И там, в тени колонны, стояли две фигуры в серых, струящихся плащах, их лица скрывали капюшоны, а броши – чистый серебряный трезубец – означали принадлежность к Сёстрам Молчания. Элита. Живое оружие Ордена, выкованное из плоти, боли и безмолвия. Их мотивация была проста: им не оставили выбора. Ритуал Молчания отнял не только голос, но и прошлое. Они были инструментами, и точка. Вейну не нужно было объяснять им приказы – только указывать цель.