Отрезав прямо на сковороде небольшой кусочек, я засунула его в рот и тут же застонала от разочарования. До чего обидно! На вкус сочное мясо оказалось похоже на мокрую, чуть подгнившую солому. Еле отплевалась.
Ради эксперимента предложила попробовать это кулинарное чудо полуорку. Он жевал с улыбкой, явно довольный приготовленным.
Что же делать? Неужели теперь придется жить, как комару? С грустью наблюдала я за тем, как этот здоровенный мужик наконец-то наелся.
– Так ты получается вампирка, да? – спросил он меня совсем по-простецки.
– Получается… – печально согласилась я.
– И чего грустишь? Ты меня накормила, я тебе отплачу тем же. На, кусай! – он протянул мне свою ручищу.
– Вот еще, нормальных людей я еще не грызла… – возмутилась я.
– Так я и не человек, – удивился мужик.
– Слушай, а что ты там с северной горы привез?
– Бронок. Хочешь, покажу? – он приосанился.
– Пошли.
Бронки оказались странноватыми баранами. Вполне себе копытные, размером с небольшую собаку. Вместо рогов у них был колючий нарост по всей окружности головы. Морда – широколобая, с красивым, очень коротким и густым мехом, контрастирующим с остальной шкурой, покрытой свисающими колтунами трех цветов.
– Ты их на мясо или для разведения притащил?
– Так их в горах разводят, там они и живут, – он показал куда-то на север.
– А шерсть у них странная. Голова – шикарная, а все остальное… – я попыталась жестом выразить свое разочарование.
– Да это они после линьки такие страшные. Если шерсть аккуратно подстричь, будет приличная шубка для кухарки, – улыбнулся он.
– А господа такую не носят?
– Куда там! Господа носят шубы только из горных кошек. Их труднее достать, они дороже стоят.
– Да, что-то я не удивлена. Где скотину забивать принято? – деловито поинтересовалась я.
– Вон там, – махнул он рукой в сторону какого-то замызганного сарая.
Я вернулась на кухню, выбрала нож – потяжелее да поострее – и глубокую жестяную миску. Вместе с мужиком поволокли тощего, бронзового окраса бронка в указанный сарай, где зверь, без лишних церемоний, был прирезан. Кровь, струящаяся по его шее, вызывала во мне куда более хищный аппетит, чем вид идеально прожаренного стейка.
Задержав дыхание, я жадно прильнула к миске, отпивая теплую кровь с легкой пузырчатой пленкой. Вкус оказался отвратным – словно прокисшую ряженку приправили щедрой горстью соли, кориандра и тимьяна. Откашлявшись, я подумала, что если пить это, как горькое лекарство – залпом и не раздумывая, – можно вполне обеспечить себе хоть какое-то пропитание.
Разлив добытое пойло по заранее отмытым бутылкам, я невольно залюбовалась появившемуся на них округлому "пончику".
– Так эти бутылки из накопителя делают, – пояснил мужик.
Кристаллы, аккумулирующие магию, были в ходу и в Фарготии, я не раз видела их у Иридии, но цена казалась мне непомерной. Чтобы делать бутылки из таких кристаллов, надо было быть очень богатым эльфом.
Попрощавшись с моим новым знакомым, я решила наконец поспать, хотя усталости и в помине не было. Приняв легкую ванну, я закуталась в одеяло и решила полежать немного, вдруг сон решит, что пора. "Пора" наступать не хотело.
Раздосадованная и изнывающая от скуки, накинув одну из полупрозрачных ночнушек, я отправилась отмывать свои единственные удобные туфли и одежду, нагло экспроприированную у одного белобрысого эльфа. Развесив это мокрое добро на дверных створках, я, словно нахохлившийся снегирь, укуталась в одеяло и уселась в кресло. Моим единственным собеседником была бутылка с "пончиком" и тусклое отражение в зеркале.
