Ань-Гаррен: Жрица – Расплата за удачу - страница 18

– Стекло – это застывшая кровь? А при нагреве оно не превращается в жидкость? Его только там, в холоде, и используют?

– Не превращается. Если все сделать по технологии, ее перерабатывают в металл – очень прочный и тяжёлый.

– А как дочь Дакармулии? Не вывезли из столицы на юг? – хмыкнула я.

– Нет, у нее весьма средний потенциал, для жизни в Атиронии хватает. Хотя, вроде, ее собираются выдать за моего внука. Так что принцесса, возможно, в Фарготию переедет.

– Занимательно, – покивала я головой. – Только давайте без ваших этих… обрядов.

– Да уж, при живом-то муже, – Карл крякнул и влил в себя почти полстакана из свежей бутылки.

Проблемой подарка северной королеве я озадачила и магистра Кигорана, и Балинуса, и Иридию. Гномы меня сразу как-то заковыристо послали. Я разве что не начала взывать к Лешему, но на болото меня, конечно, не пустили. Пожаловалась Саурону в письме, но ответа так и не дождалась. В голове промелькнула крамольная мысль оплатить телепортационные камни Алешке и всей его театрально-развлекательной компании, чтобы они дали выездное представление прямо в ледяном замке, но вспомнилось, что на всех более-менее пристойных представлениях северная чета уже побывала.

Казалось, я утомила всех вокруг своей головной болью, разве что не вознесла мольбы ко всем известным богам. И вот, когда надежда почти угасла, ночью явился Саурон и с торжественным видом водрузил передо мной глиняный горшок с растением поистине зловещего вида.

– Что это? – невольно вырвалось у меня, когда я принялась разглядывать три багрово-красных отростка, словно языки пламени, вырывающихся из земли, или же щупальца неведомого чудовища. По краям этих «щупалец» трепетала бахрома из тонких, колышущихся наростов, чуть более светлых оттенков.

– Пока не придумал названия, дарю тебе право наречь сие творение, – усмехнулся Саурон, в его глазах плясали чертенята.

– И что это вообще такое?! Гриб? – с сомнением протянула я руку, намереваясь коснуться щетинистых наростов.

Горшок источал тонкий, обманчиво нежный аромат сладкой выпечки, перемешанный с терпким запахом чернозема.

– И в чем его уникальность? – я не смогла скрыть сарказм, прозвучавший в моем голосе.

– Это мое личное творение, ни в одном справочнике такого не сыщешь, я все проверил. А в священный день оно еще и цветет. Правда, к ночи цветок опадает… хотя, скорее, это отросток, или семя, потому что если его посадить, из него вырастет новое растение.

– Красивый хоть? – слабая надежда еще теплилась во мне.

– Да черт его знает. Красный с белыми шариками – сама увидишь.

– Может, хоть пахнет приятно?

– Нет. Но ему можно найти другое применение, – ехидно заявил он, озаряя меня ослепительной улыбкой во все зубы.

– Какое? – с нажимом спросила я, предчувствуя подвох.

– Если цветок употребить в пищу, эффект будет как от виагры. Часов на двенадцать, я на сокурсниках проверил – невинно сообщил Саурон. – О! Назовем его Розой, роз в этом мире нет.

Он явно наслаждался, наблюдая за тем, как на моем лице сменяются выражения, пока я переваривала услышанное. Даже если королеве это не нужно, она все равно это получит! Да и себе я разведу несколько штук, на всякий случай.

– Почему именно Розой?! – хрипло спросила я, пытаясь собраться с мыслями.

– Чтобы потом переименовать главную улицу Гермеса в Улицу Роз, – ирочнично хмыкнул он.

Выяснив все тонкости ухода за этим чудом магической селекции, что удалось вытянуть из братца, я заказала еще и болотной ряски для дальнейших экспериментов. Правда, вскоре пришлось умерить свой садоводческий пыл и отдать растение Вовке под подписку о неразглашении. Он клятвенно обещал никому не рассказывать о нем хотя бы пару лет и ни под каким предлогом не делиться семенами.