Вера, с минуту разглядывая зарубцевавшуюся огнестрельную рану на его спине, тронула светлое, уже едва видное пятно. Сезонов шевельнулся, мгновенно просыпаясь.
– Что ты там? – он приподнялся, оборачиваясь, и сонно посмотрел на нее.
– Почему я всегда узнаю́ последней о твоем ранении? – произнесла она спокойно.
– Еще не хватало, чтобы ты узнавала это первой, – опуская голову, промычал Сезонов куда-то в подушку и глубже натянул на себя одеяло.
– Валер, ты сейчас серьезно?
За прошедшие годы она научилась смирять возмущение и говорить с мягкой укоризной.
– Я беспокоить тебя не хочу.
– Конечно. Лучше мне продолжать жить в полном неведении, а потом за один раз крупно ужаснуться, когда ты в очередной свой приезд будешь с головы до ног покрыт шрамами.
– Вер… – Сезонов, переворачиваясь на спину, протяжно вздохнул, проводя ладонями по лицу, снимая дрёму. – Я и суток с тобой не провел, а ты уже начинаешь…
– Это ты так называешь нормальное, естественное беспокойство своей жены за твою жизнь?
– Ну допустим, узнала бы ты первой, и что? Тут же вылетела бы? Я просто не хочу повторения той истории.
Она поняла: он вновь вспоминает тот день лета девяносто девятого. Когда она и Женя прилетели в Сухуми, в госпиталь, и сидели рядом с ним в реанимационной палате. Когда всем троим было плохо. Когда сердца терзали боль и мука, каждого – своя.
Она хотела сказать что-то еще – даже не знала, что: упрекнуть или, наоборот, благодарить. Сезонов, не дожидаясь слов, обнял ее и приблизил к себе.
– Может, не пойдем никуда? – произнес он между поцелуями.
– Я целый день для тебя освободила. И Женя. Он же должен был с друзьями поехать за город, уговорил их перенести поездку. Так что придется тебе собраться, – ответила Вера и улыбнулась, приподнимаясь на локте.
– Ну пока Женьки нет, можно не торопиться? У нас ведь еще есть время? – Сезонов тоже улыбнулся, с намеком лаская супруге плечи.
Внезапно у двери в комнату громко шаркнули, будто специально привлекая внимание, дважды притворно кашлянули, словно плохо симулировали бронхит, следом вежливо постучали.
– Э, родители! – четко прозвучал мужской голос. – Я вообще-то дома, если что!
– Ты когда вернулся? – громко спросил Сезонов, чтобы вопрос через закрытую дверь долетел до Евгения: тот босиком протопал обратно в свою комнату.
– В третьем часу где-то!
– Что-то мы с тобой его проморгали, – приподняв бровь, Сезонов посмотрел на супругу.
– Нам просто было не до него. – Вера покачала головой. – Давай, поднимайся на сытный завтрак, который ты давно не ел.
– Приготовленный тобой – точно давно, – произнес он, освобождая себя от одеяла и дотягиваясь рукой до домашних шорт.
Вера встала и, накинув поверх ночной сорочки домашний халат, ушла на кухню. Щелкнул чайник, поставленный для кипячения. Из-под крана полилась вода. Мимо комнаты на кухню прошел Евгений, притормозив на входе, и махнул отцу:
– Привет-привет, пап.
– Здравствуй, Жень. Как дела?
– Нормально. Я правда не мог встретить тебя в аэропорту, – сказал Евгений, стоя в дверях.
– Всё понимаю, было необязательно. Почему у друзей не ночевал? Вроде хотел остаться, – Сезонов кивнул сыну.
– Да как-то расхотелось. Мы бузим, я смотрю – второй час – и понимаю, что меня резко рубить начинает, что у ребят не засну. Потому что они спать не собираются, судя по их настрою. Ну Светка тут как раз такси стала вызывать, я с ней и уехал. Зато вроде выспался. А они еще даже не проснулись.
