– Он правда хочет, чтобы мы уехали? – шепотом спросил он у мамы, не отводя от потолка лица. И увидел, как она кивнула.
– Почему? – в голосе проскользнули озлобленные и непонимающие нотки.
– Так нужно. Он сам так хотел. Еще давно. Ты много не знаешь. Я постараюсь объяснить тебе.
Женщина встала напротив сына и обняла его. Юноша смотрел в стену, обнимая мать, ожидая, что та что-то добавит. Но больше она не проронила ни слова.
– Но он не может, не может так поступить…
Голос Жени осип. Он опустил руки матери со своих плеч и направился к лестнице на выход.
– Он считает, что это необходимо. Мы должны его слушать, – женщина догнала сына на площадке перед первой ступенькой, ведущей вниз.
– А надолго это? Сколько… Может, он… – Женя не мог подобрать нужные слова.
– Я сама многое не понимаю, Женя. Правда. Расскажу всё, что знаю сама. А потом мы получим еще объяснения.
Женщина в жесте поддержки положила руку на плечо сына, но тот понимал, что в защите больше нуждается она сама. Он снял ее руку со своего плеча и крепко сжал в ладони.
Медленно и тяжело спускаясь по ступеням госпиталя, Женя представлял, какого его будущее: внезапный переезд на пасмурный, строгий Урал, они одни с мамой и со старым псом в крохотной квартире на краю какого-нибудь городка-дыры, вдали от отца, а в Москве останутся друзья со школы, он может не увидеть их очень долго.
На Урале может долго не появиться папа.
Тогда надо прямо сейчас повзрослеть. Стать маме опорой, поддержкой, помощником, защитником. Повзрослеть…
И верить, что всё ненадолго.
Каждый новый звонок с одного и того же телефонного номера заставлял ее волноваться. Он стал символом беспокойства, тревоги, опасности. Хотя звонков и было всего два за минувшее время. Абонент всегда набирал по одному и тому же поводу и только с этого номера – сообщить, что с Валерием случилась беда, он получил увечье в связи с прохождением профессиональной службы, но сейчас его жизни ничего не угрожает: он проходит лечение или находится под наблюдением в таком-то отделении такой-то клиники. Сначала, прошлой весной, сообщили о травмах, полученных в Ярославле. Позже, в декабре, передали информацию о страшном случае в Омске.
Когда-то давно она верила: с исчезновением из его, Валерия, жизни страниц, связанных с участием в проекте военного министерства, уйдут и большие потрясения. Хотя бы те, что связаны с реальной опасностью для жизни и здоровья. Несмотря на прошедшие годы, глубока скорбь о том ужасном, трагическом дне: очередное задание агентов, которое оказалось для отряда последним как в жизни большинства участников, так и в жизни самого проекта. С тех пор прошло больше десяти лет. Тихое счастье: Валерий далёк от оперативно-выездных задач, он теперь необходим в столице, в военном управлении, востребован как специалист с боевым практическим опытом. И вот с недавнего времени тревога вновь вошла в ее мир. Дважды муж оказывается в опасности. Он вдруг перемещается за пределы министерских кабинетов в другие города, в самую гущу событий, где приходится идти на риск. Она подумала: будто повторяется история, напоминающая своими отголосками агентурные операции. Однако принимать произошедшее во внимание, придавать ему статус очевидного не хотела, хотя сердцем понимала, насколько всё похоже.
Видимо, это не закончится никогда. Всё только, может, начинается. Новый виток, второй круг. Ей этот крест предстоит нести еще долгое время. Всегда. Пока они близкие. Близкие далекие. Далекие близкие.
