* * *
Пришла пора остаться без работы и Кате; правда, такую зубастую, как она, уволить побоялись – с ней поступили иначе: перекрыли финансирование объекта, который она строила, и всё. Деньги, что пока еще поступали от заказчиков, руководство треста задерживало на своих банковских счетах, «прокручивая» под большие проценты. Многие рабочие ушли, а Кате предложили бессрочный отпуск без содержания – авось догадается, уйдет сама. Начиналось повальное акционирование предприятий, и руководство интенсивно освобождалось от работников, чтобы осталось как можно меньше акционеров.
Катя не стала дожидаться акционирования треста («Да пошли вы на фиг со своими акциями!»), написала заявление, и ее в момент уволили.
Она задумала заняться «малым бизнесом»: ей хотелось попробовать себя в коммерции. Однако жизненный опыт подсказывал ей, что суетиться не стоит: начать лучше всего с обретения торговой сметки и вживания в среду. Да и где взять стартовый капитал, кто его даст без залога? А потому начала она скромно: продавщицей готовой одежды на Центральном рынке. Ее хозяйкой была Катина знакомая по имени Светлана; Катя изо всех сил старалась с ней сблизиться, не без расчета: чтоб та помогла ей подняться на ноги.
Я видела эту женщину. Как-то Катя затащила ее ко мне «на кофе»: во-первых, чтобы сдружить нас, всех троих, а во-вторых – явно повысить свой статус в ее глазах: вот, дескать, какие у нее интеллигентные знакомства! Причем, зная мою разборчивость, она уведомила меня: Светлана – человек надежный; о каких-то прекрасных качествах ее характера мне говорила…
То была густо крашенная блондинка с серыми неулыбчивыми глазами и хриплым голосом, какой бывает от регулярных простуд и злоупотребления спиртным и сигаретами. У самой же Кати она вызывала неподдельное восхищение: ей нравилось, что Светлана ездит в спортивной машине серебристого цвета и, хотя и живет пока с сыном и матерью в «хрущевке», однако строит себе шикарную квартиру в фешенебельном доме в самом центре, рядом с парком; Кате ужас как хотелось стать такой же.
А мы со Светланой с первого взгляда почувствовали взаимную неприязнь. Неужели это и есть то самое классовое чувство?.. Катя была удручена: ей так хотелось, чтобы мы все гармонично дополняли друг дружку!..
Меня удручало, что Светлана жестоко эксплуатирует Катю, платя ей копейки. Впрочем, иначе, наверное, и невозможно выжить в их мире: кто-то кого-то должен высасывать, как паучок! Но за Катю мне было обидно…
Или просто меня отталкивала Светланина вульгарность, а ее во мне – уж и не знаю что?.. Меня раздражал в ней запах духов; они были отнюдь не безобразны: наоборот, хорошие французские духи, но она ими так обильно поливала себя, что не было мочи терпеть. Я их возненавидела, и когда простодушная Катька тоже стала ими пользоваться, и тоже обильно,00 я такую устроила ей головомойку, что, кажется, она запомнила ее навсегда.
* * *
Около года она работала продавцом у Светланы. Ее рабочим местом был переоборудованный под торговую палатку двадцатитонный железный контейнер: из них состояли – да и по сию пору состоят! – тесные торговые ряды на Центральном рынке. Условия работы жесточайшие: зимой в контейнере – лютый мороз, летом – как в парилке; отлучиться по нужде в туалет – только бегом, и – не больше чем на пять минут, оставив контейнер на попечение соседок, таких же бедолаг, как сама, с риском не досчитаться какой-нибудь вещи; вместо умывальника – влажная туалетная салфетка; вместо обеда – чай или кофе из термоса, бутерброды и горячие пирожки, разносимые лоточницей… Через год такой жизни Катя сама купила контейнер, наняла продавщицу и начала собственную коммерческую карьеру.
