Мне позарез надо было стать одним из этих «избранных», но я понимал, что сильно проштрафился и Брендт вряд ли рассматривает меня в таком амплуа. Необходимо было его убедить, но как это сделать я пока-что не имел ни малейшего понятия. Придется импровизировать, чего я сильно не любил.
Ровно за пятнадцать минут до назначенного времени, один из безымянных рядовых прошелся по каютам и громко постучался, раз за разом выкрикивая, что господин Брендт будет ожидать всех прибывших в стратегическом штабе на главной палубе. Я пулей вылетел из каюты, все еще храня надежду одним из первых прибыть к назначенному месту. Если бы мне удалось переговорить с Брендтом до начала, то я мог бы его убедить, но не только меня посетила такая идея.
Когда я сподобился добраться по узким коридорам и лестницам до стратегического штаба — двери уже были открыты, а куча солдат стремилась занять места поближе к деревянному столу.
Тот самый стол, который был традиционным атрибутом любого главы наемников. Деревянный с железными бортиками, выполненный в виде широкой подковы. На нем лежала россыпь золотых монет, договора написанные чернилами на желтоватом пергаменте были прибиты к поверхности лезвием изящного, тонкого кинжала. Тяжелый двуручный меч, украшенный ленточками и резными фигурками тех кланов, к которым принадлежал господин Брендт. В углублениях стояли целые, сверкающие щиты — знаки союзников, и перерубленные, погнутые щиты — символизирующие врагов. У стола стоял привратник: двухметровый лысый поляк с мощным лбом, мелкими глазами и настолько здоровенной челюстью, что я всегда считал, что он специально сделал операцию по увеличению.
— День добрый, привратник Ласко, — думаю никто, даже сам Брендт, не знал, как по-настоящему звали этого верзилу. Поговаривали, что его нашли в каком-то цирке, где он показывал чудеса силы на потеху публике. История банальная и достаточно дубовая, но, глядя на завитые вверх усы в стиле Сальвадора Дали, я готов был согласиться с этой теорией.
— Приветствую, капитан Макаров, — голос, напоминающий гул ветра в водосточной трубе.
— Господин Брендт уже прибыл? Я мог бы переговорить с ним лично?
— Господин Брендт прибыл, — эхом отозвался привратник. — Он не желает видеть никого заранее, — после недолго раздумья ответил Ласко. Я уже хотел отойти в сторону, когда громила окликнул меня. — Капитан Макаров, господин Брендт просит вас не беспокоиться. Он обсудит с вами все детали контракта сразу после брифинга.
— Благодарю вас, — с услужливой улыбкой ответил я. Брендт видел и слышал все, что происходило в этой комнате. У Ласко был едва заметный наушник, через который Брендт и передал свое сообщение.
Выходит, Брендт что-то задумал, касаемо моей персоны. Что ж, остается только дождаться завершения брифинга. Может так получиться, что все мои приготовления излишни и я получу желаемое место командира просто так. Я не особо верил в идеальные сценарии, но вдруг это был тот самый случай?
Брендт вышел ровно в условленное время, в сопровождении парочки орденоносцев. Древний обычай, в котором не было никакого смысла. Молодые ребята несли флаг и регалии господина Брендта, хотя по их испуганным глазам было понятно, что они впервые оказались в окружении такого количества наемников.
Мы с Риччи уселись чуть сбоку, Аллигатор сидел в паре рядов от нас. В зале поместились пять сотен пластиковых, простых стульев, на которых сидели лучшие наемники мира. Ну, или одних из лучших, тут смотря с какой стороны смотреть. Я уже давно привык к такой картине, но все еще помнил, как впервые оказался на подобном брифинге. Глаза голодных волков, наемных убийц и самых отъявленных негодяев — это не то, что хочется пристально рассматривать. Мы не были лордами, рыцарями или самураями. У нас не было регалий и доброго имени. С испокон веков наш род называли головорезами, ублюдками и продажными засранцами.
