Вечер в Сити-Доме «Гармония-7» был, как всегда, идеален. Янтарный свет стен, бесшумное появление питательного геля на платформе. Но Кристина не притронулась к нему. В кармане комбинезона лежала тетрадь, жгучая, как украденный уголь. Она чувствовала ее вес, ее присутствие, даже сквозь ткань.
Она подошла к гладкой стене кухонной ниши. Обычно здесь возникала голограмма интерфейса для выбора виртуальных кулинарных Иммерсий или заказа геля с нужным вкусом. Но сегодня ее пальцы нашли почти незаметный шов в панели. Она нажала – и часть стены бесшумно отъехала в сторону, открыв нишу с редко используемыми физическими интерфейсами старых систем. Там, среди пыльных разъемов, лежал предмет, который она принесла из Архива несколько месяцев назад под предлогом «изучения устаревших технологий» – небольшая индукционная плитка. Примитивная, без голоуправления, с механическими регуляторами и старой, потрескавшейся керамической поверхностью. Она никогда не решалась ее включить. До сегодняшнего дня.
Кристина достала плитку, поставила ее на гладкую поверхность адаптивной столешницы. Она выглядела чужеродным артефактом, упавшим из другого времени. Затем она подошла к нише хранения долговременных запасов (формальность в мире мгновенной печати еды) и нашла там небольшой контейнер с белыми порошкообразными субстратами «Базовый Протеин» и «Эмульгатор-Стабилизатор». Не яйца. Ничего похожего на настоящее яйцо в Экосистеме не было. Но это был единственный шанс.
Дрожащими руками (сердце снова колотилось, «Опекун» настойчиво сигналил о «субоптимальном возбуждении») она смешала порошки с небольшим количеством воды в найденной когда-то в Архиве и тоже «забытой» здесь небольшой металлической миске. Получилась бледно-желтая, вязкая жидкость, лишь отдаленно напоминающая взбитое яйцо. Она налила на плитку немного масла из крошечного флакона «Кулинарный Субстрат Жировой №3» – прозрачной, без запаха жидкости.
Взяла дневник. Открыла на рандомной странице. Чтение должно было стать щитом от навязчивых мыслей о безумии происходящего. «…и мы просто сидели у костра, жгли эту дурацкую сосиску на палке, она вся обуглилась снаружи и была холодной внутри, а Марго чуть не подожгла свои кеды…»
Она повернула механическую ручку регулятора плитки. Раздалось сухое щелканье. Ничего. Еще щелчок. И вдруг – резкий треск! Искра сине-белого света, яркая и злая, прыгнула из-под керамической поверхности, осветив на миг ее широко раскрытые глаза и напряженное лицо. Кристина вскрикнула и отпрянула. Запах озона, резкий и непривычный, ударил в нос. Сердце бешено колотилось. Глупая! Опасная! Но… это было настоящее. Эта искра. Этот треск.
Она осторожно повернула ручку еще раз. На сей раз поверхность плитки в центре начала слабо светиться оранжевым, затем красным. Колечки тепловых волн поплыли в воздухе над ней. Она вылила желтоватую смесь на раскаленную поверхность. Раздалось громкое, агрессивное ШШШШИПЕНИЕ! Столб пара рванул вверх, ударив в лицо горячей, влажной волной. Запах! О, Боже, запах! Это был не просто запах нагретого протеина. Это был запах горячего масла, чего-то готовящегося, чего-то… почти как в старых описаниях. Горячий, жирный, плотный, с едкой ноткой подгорания. Совершенно неоптимизированный. Совершенно реальный.
Кристина схватила найденный в Архиве же старый, обгоревший пластиковый шпатель. Ее движения были неуклюжими, паническими. Она попыталась поддеть краешек смеси, как та девушка в Иммерсии про «традиционный завтрак». Смесь прилипла. Она дернула сильнее. Горячая капля масла выплеснулась и упала ей на тыльную сторону ладони.
