– Кажись, настоящий.
– Ага, настоящий. Мысин из нас т-т-таких же ковриков наделает – по одному на к-каждый этаж.
– Если узнает, – уточнил шарившийся по кухне Стрижак. – Ладно, пошли в кабинет. Бар стопудняк там.
Поднявшись по лестнице с резными перилами, троица оказалась в обширной библиотеке. Книги в основном были скучные и неприметные – «Экономика и бухучет», «Введение в товароведение», «Танатокосметика», «Основы логистики» и прочая макулатура вроде совершенно уж непостижимых «Алгебраических таблиц поствитального исчисления». Ни одной знакомой книги в библиотеке Мысина Валик не увидел. Зато Кит и Стрижак надолго залипли у полки, где под стеклом красовалась богатое собрание коллекционных машинок – миниатюрные УАЗики, «Жигули» и белая «Скорая помощь» – совсем как настоящая, только во много раз меньше.
– Ни хрена себе! – присвистнул Стрижак, – Сам на «Брабусе» рассекает, а здесь сплошь старье советское – Жигули да Волги.
– Может, в детстве не наигрался. Компенсирует, – с умным видом предположил Кит.
– П-пошли уже, а?
Валик чуть сильнее чем нужно толкнул остекленную дверь кабинета, и та со звоном врезалась в стену. Он зажмурился, ожидая, что сейчас на пол брызнет стекло, но обошлось – выдержала.
– Ну ты и ебла-а-ан! – протянул Стрижак, шмыгнул в кабинет. Заветный глобус занимал почетное место между окном и рабочим столом Мысина. Валика охватила невольная оторопь – на дне оставленной чашки еще плескалось пол-плевка кофе, а на краю остался густой отпечаток Мысинских губ. Можно было подумать, что тот отъехал буквально на пять минут и в любой момент может вернуться.
– Давай быстрее, а?
– Щас-щас… – Стрижак завозился с глобусом. Дорогая вещица никак не желала открывать ему свои секреты, и руки скользили по гладкой, искусственно состаренной поверхности миниатюрной Земли. Стрижак елозил по Африке обкусанными ногтями в попытке найти зазор.
– У него че, рыбки были? – будто сам себя спросил Кит, указывая на громадных размеров пустой аквариум. При желании в нем можно было бы разместить всех троих мальчишек, разве что Кит, пожалуй, немного свешивался бы через край.
– Хрен знает, – Валик подошел поближе. – Воняет.
Мысленно он порадовался, что никакой живности в доме не оказалось. Пожалуй, в таком огромном аквариуме ничего миролюбивого точно обитать не могло.
– Ну ты че там?
– Да щас, бля! – сопел Стрижак. Наконец, где-то посреди Атлантического океана его палец отыскал стилизованную «розу ветров», надавил, и глобус со щелчком явил свои недра. – Да ебаный…
– Чего? Б-бери уже бутыль и валим! – нервничал Валик.
– Да какой «валим»? Тут все отпитое…
Действительно, хотя бутылки – квадратные с виски, пузатые коньячные и высокие, украшенные высушенным пальмовым листом ромовые – и выглядели дорого и презентабельно, с какими-то многолетними выдержками, приписками VSOP, Special и Limited, похожие на произведения искусства – в каждой из них не хватало четверти, а то и трети содержимого.
– Ну отпитое, и че? Любчик все равно т-такого небось и в глаза не видела. Ромашек на лугу нарвем. Хорош, б-бери любую и деру! – подгонял Валик.
– Да? Знаешь, куда она тебе эту отпитую запихает?
– Бабы – существа гордые! – с видом знатока подтвердил Кит.
– Да ты-то сам б-бабу хоть раз щупал? – окрысился Валик.
– Ну…
– Валим, пока не спалились. Бери вот эту, п-почти целая…
– Вот и даст тебе Любчик тоже – «почти». Бутылка почти целая, и ты будешь почти целочка. Достойное завершение лета, а? – пока Стрижак огрызался, внутри у него кипела напряженная работа мысли. Мозг скрупулезно взвешивал «за» и «против», просчитывал риски и вероятности. Наконец, Стрижак решил: – В погреб пойдем.
