Глава 6: Зеркальный Луг и Встреча с Собственными Отражениями
Золотистая тропинка, на которую с такой отеческой любовью указал им растворившийся в свете Водитель, была не просто путём – она словно сама была живой, манящей, обещающей. Она извивалась среди трав, изумрудных, как самые дорогие самоцветы в царской короне, и цветов, чья неземная красота и благоухание превосходили всё, что они когда-либо видели или могли себе вообразить. Тропинка эта вела их всё дальше и дальше, в самую глубь этого сияющего, Богом сотворённого мира. Пассажиры, немного растерянные после внезапного исчезновения своего мудрого Проводника, постояли мгновение в нерешительности, словно овцы, оставшиеся без пастыря, а затем, словно по какому-то внутреннему, невысказанному согласию, двинулись вперёд. Первым, как и прежде, с детской доверчивостью и чистым сердцем, ступил на тропу Алёша, а за ним, уже более уверенно, но всё ещё с затаённым трепетом, последовали и остальные.
Воздух здесь был таким чистым, таким свежим, таким благодатным, что, казалось, его можно было пить, как святую воду из целебного источника. Пение райских птиц становилось всё громче, всё слаженнее, всё разнообразнее, сливаясь в единый, несмолкаемый гимн хвалы Творцу, а ароматы дивных цветов – всё тоньше, всё насыщеннее, всё упоительнее. Но вместе с этой неземной красотой, с этим почти осязаемым ощущением Божьего присутствия, нарастало в их душах и какое-то новое, доселе неведомое внутреннее напряжение. Слова Водителя о «тенях» и «серых пятнышках», всё ещё цепляющихся за их души, не давали покоя. Каждый из них нет-нет да и поглядывал украдкой на себя, на свою одежду, на свои руки, пытаясь рассмотреть эти невидимые, но такие реальные следы своего греховного прошлого.
Вскоре золотистая тропинка вывела их на обширный, залитый ровным, мягким светом луг. Но это был не обычный луг, какие им случалось видеть в их прежней, земной жизни. Трава на нём была невысокой, нежной, словно бархатной на ощупь, и такой гладкой, такой ровной, будто её заботливо подстриг какой-то невидимый, искусный садовник. А вся поверхность этого удивительного луга… блестела. Она была похожа на огромное, без единой морщинки, идеально отполированное зеркало, в котором, как в чистейшей воде, отражалось бездонно-голубое, высокое небо и плывущие по нему лёгкие, белоснежные облака, напоминающие стаи лебедей. Это был Зеркальный Луг – место испытания и откровения.
«Ах, какая красота несказанная!» – невольно вырвалось у Анны, и она, забыв на мгновение обо всём на свете, сделала нерешительный шаг на эту сияющую, зеркальную поверхность.
И тут же, вскрикнув от испуга, отшатнулась назад.
В зеркальной траве она увидела не только своё собственное отражение – уже немного просветлённое, с удивлённо приподнятыми бровями, – но и что-то ещё, от чего у неё похолодело внутри. Рядом с ней, точнее, чуть позади, словно неотвязная тень, стояла другая Анна – хмурая, с недовольно поджатыми губами, с потухшим, озлобленным взглядом, и в руках она с какой-то яростной решимостью сжимала ту самую старую, треснувшую вазу, из-за которой они так часто и так бессмысленно ссорились с мужем. Эта вторая, теневая Анна смотрела на настоящую Анну с нескрываемым укором, с какой-то затаённой злобой и презрением.
«Что это?.. Господи, помилуй, что это такое?» – прошептала Анна побелевшими губами, чувствуя, как её сердце сжимается от страха и отвращения.
